— Какие отношения у княжны с Асканио? — заинтересованно спрашиваю я, пропуская мимо ушей жалкие попытки меня задеть.
Фигура на кровати пожимает плечами.
— Никакие. Он ей нравится, как мне кажется, но Беатриче слишком робкая. Не в матушку.
— Впредь обсуждать ее матушку ты будешь только со мной, — приказываю я. — Не то лишишься языка раньше, чем откроешь рот. А в наших беседах и переписке станешь придерживаться предельной откровенности. Разбитый нос — это не все, что я могу тебе устроить, — я делаю еще один шаг к кровати, и собеседник в ужасе вжимается в изголовье. — Сейчас, после долгого и нудного общения с большим количеством вампиров, я слишком устал. А завтра жду подробного письменного отчета. И больше повторять не стану.
Портал мерцает за моей спиной, я возвращаюсь к нему и исчезаю внутри. Переходной коридор уже неустойчиво искрит, быстро пробегаю его из конца в конец и снова оказываюсь в горной деревушке за три секунды до того, как магия выветривается.
После короткого визита в Децию костяшки пальцев на правой руке саднят. Воздух гор свеж, возвращаться под крышу постоялого двора не хочется, но я делаю это очень вовремя. Стоит мне снова лечь на лавку, в глубине дома скрипят половицы под легкой поступью. Серафина Гадди проходит среди спящих на полу деревенских жителей, направляясь к окну.
— Тоже не спится? — она забирается на лавку и, несмотря на недостаток места, умудряется устроиться рядом в той же позе, что и я, на спине, закинув руки за голову.
— От тебя воняет гномьей любовью, — морщусь и пытаюсь отодвинуться, оказываясь на самом краю.
— Не самый худший запах, учитывая, что остальные здесь пропахли потом и страхом, — хмыкает Серафина, бесцеремонно кладет ладонь мне на грудь, и я радуюсь, что на мне плотный кожаный колет, под которым она не нащупает ключи.
В противном случае — кто знает? — ее новоявленная преданность может сразу улетучиться.
— Слугам рогатой ты здорово мешаешь, — продолжает Серафина, — раз они от наблюдения перешли к действиям.
«Твоя кузина предупреждала, что они придут за ключом», — озвучивать эту мысль я, разумеется, не тороплюсь. Собиратели могут клясться в чем угодно, оказывать самую ценную помощь, а потом предадут, не успеешь и опомниться.
— Скажи честно, Просперо передумал, — ухмыляюсь я. — Хочет помириться, вот и подослал тебя. Ты ведь еще его увидишь? Передай, пусть приходит без всех этих хитростей, он и так достаточно хитер.
— А ты бы принял его? — интересуется Серафина, вопросительно изгибая бровь.
— До известного предела, — пожимаю плечами. — Я, как и он, знаю цену скоротечным военным союзам. Но я все равно потребую доказательств верности. Если не от него, так от тебя.