Сначала мне хочется выдрать лист из блокнота и порвать рисунок в клочья. Но потом я кладу блокнот на колени и всматриваюсь. Мое собственное лицо смотрит в упор с непривычным выражением, какого я прежде у себя не замечал — со смирением, будто призывая: «Угомонись». Ветер переворачивает страницы дальше, и вот я уже погружен в изучение набросков и зарисовок.
Лица, руки, фигуры, предметы обихода, городские улицы, животные и птицы, ветви деревьев с листьями и плодами. Изображение птичьего крыла, скорее похожее на чертеж, чем на рисунок, снабженное выносками с пояснениями и исписанное по краям математическими расчетами. Такие же чертежи диковинного складного арбалета с вращающимся магазином для заправки болтов. Схемы аппарата, похожего на кухонный котел, явно для кулинарного применения.
Смотреть на все это — почти как залезть Давиде Френи в голову. Его мысли на бумаге отрывочны и хаотичны, но так завораживают и увлекают, что мое раздражение постепенно утихает. Я обнаруживаю, что улыбаюсь, листая этот блокнот. Мне на глаза вдруг попадается один рисунок. Это не чертеж и не зарисовка с натуры. Для быстрого наброска здесь слишком много деталей обстановки. Орнаменты на стенах и изразцы на бортиках бассейна, колонны в глубине просторного зала, тяжелый светильник на цепях, свисающий с потолка, явно нарисованы по памяти. Все это служит фоном для фигуры обнаженной женщины, выходящей из воды. Слабое место маэстро Давиде Френи?
Я поднимаю глаза и оглядываюсь, не смотрит ли кто-нибудь из гостей в саду. На меня не обращают внимания, и я продолжаю рассматривать рисунок. Лицо загадочной купальщицы скрыто штриховкой, изображающей тень. Зато из фигуры художник не делает тайны, словно предлагая и всем остальным полюбоваться зрелищем, которое явно глубоко его тронуло. Сложена женщина бесподобно, как моя тетка Лаура на том давнем портрете, где она изображает из себя иллийскую богиню любви. И она явно не простолюдинка, вряд ли у служанки, швеи или трактирщицы есть собственная купальня с бассейном. Давиде положил глаз на дочь богатого купца или магичку?
Есть мужчины, такие, например, как мой родственник маркиз де Равенна, обожающие раздевать женщин глазами, я же, наоборот, пытаюсь мысленно ее одеть. Обегаю взглядом разнообразное собрание дам, гуляющих в саду. Многих из них Френи встречал здесь, в палаццо, или на улицах Деции, и у него было время, чтобы увлечься кем-то. Нет, это явно не Беатриче — она слишком тонкая. И не ее сестра Элена — слишком пышная. К тому же нимфа из воды брюнетка, а обе княжны светловолосые.