«Ханна? Но это ошибка. Он меня с кем-то перепутал», — мелькнуло в голове испуганной девушки. Она отчаянно завертела головой, пытаясь дать понять, что незнакомец принял ее за другую.
Но, встретившись взглядом с его глазами, Монелл замерла, парализованная ужасом. Даже маска не могла скрыть, что нападавший чем-то взволнован или даже разочарован. Он бегло ощупывал ее тело, сокрушенно качая головой. Пальцы в перчатках тискали ее широкие пухлые плечи, несколько раз даже ущипнув девушку за жирную плоть, так что она вздрогнула от боли.
Да, нападавший явно был разочарован. Мужчина напал на нее, связал, а теперь не знал, как поступить дальше.
Он сунул руку в карман, затем извлек ее оттуда, и щелчок выкидного ножа заставил девушку дернуться, как от удара током. Потом она расплакалась.
«Nein, nein, nein!»
Из его губ вырвалось шипение, напоминавшее свист ветра в ветвях деревьев. Он нагнулся над Монелл и с сомнением в голосе произнес:
— Ханна, что же мне теперь делать?
Потом неожиданно он принял какое-то решение. Убрав нож и поставив девушку на ноги, он потащил ее по коридору к двери черного хода. Той самой, со сломанным запором, из-за которого она уже несколько недель охотилась за герром Найсхеном.
Настоящий криминалист сродни творцам эпохи Возрождения. Ему приходится изучать ботанику, геологию, баллистику, медицину, химию, литературу, строительство. По высокому содержанию стронция в пепле он всегда определит, что тот образовался от сгорания сигнальной ракеты. Он знает, что «faca» по-португальски означает «нож», что жители Эфиопии не пользуются посудой и едят только правой рукой. Ему известно, что пуля с пятью правыми нарезами не может быть выпущена из кольта, и еще многое-многое другое. Обладая такими знаниями, он может нащупать связь между подозреваемым и предметами, оставленными на месте преступления.
Самое главное, что должен знать криминалист, — это, пожалуй, основы анатомии. Как раз в этой области Линкольн Райм разбирался довольно неплохо. Особенно в последние три с половиной года, когда постигал все премудрости взаимосвязей нервов и костей.
Сейчас он смотрел на пакет с вещественными доказательствами, добытыми в котельной, который держал в руке Джерри Бэнкс.
— Это кость ноги, — объявил Райм. — Не человеческая — значит она не принадлежит следующей жертве. Кольцо, ровно отпиленное, двух дюймов в диаметре. На кости остались следы пилы и немного крови. Животное средних размеров, — продолжал Райм. — Крупная собака, овца или коза. При жизни, как я полагаю, животное имело вес около ста — ста пятидесяти фунтов. Давайте все же убедимся, что и кровь на кости принадлежит не человеку и что следующая жертва тут ни при чем.