— Если ты все сказала, то можешь быть свободна, — буркнул он, глядя на старую свою няньку, — и ты, Кио, тоже.
Цапнул за руку Дани, которая тихонько поднималась со стула.
— А ты, дорогая жена, останься. Позавтракаешь со мной.
…Потом, когда все ушли, он повернулся к ней.
Дани сидела тихо-тихо, опустив голову.
— Ты звала его во сне, — сказал Аламар, — того, чье имя не произносится в этих стенах. Скажи, что он такого сделал, что ты влюбилась без памяти?
Она всхлипнула.
— Не знаю…
— Понятно, — взял фарфоровую чашку, отпил привычно горького кофе, — позволь тебе объяснить. Никогда и ни при каких обстоятельствах не произноси при мне его имя. Он виновен в том, что умерла моя жена. И мой сын.
Дани вскинула на мгновение взгляд. Она снова была похожа на маленького и беззащитного олененка, даром что сильный менталист.
Аламар скрипнул зубами. Девушка вздрогнула и съежилась, почти утонула в огромном, не по размеру, халате. На душе стало совсем гадко. Но это была не привычная горечь утраты. Теперь уже нечто другое, колючее, заставляющее сердце заходиться в беге, а кровь приливать к щекам.
— Если ты не будешь звать своего принца, — сказал Аламар, — то сегодняшнее утро не повторится. В конце концов, я могу вести себя по-иному. Возможно, я сделал ошибку, взяв тебя в жены, а надо было просто повесить…
Судорожный вздох. Аламар смотрел на ее худые руки, что высовывались из длинных рукавов. На запястьях чернели синяки, оставленные им же.
— Ты вспомнила меня? — наконец спросил он.
Дани кивнула.
— Да. Теперь… вспомнила…
— Возможно, правильным было оставить меня механоидам, — он усмехнулся, — тогда все пошло бы по иному пути. А ты их прогнала. И нашла целителя.
Дани сидела с опущенной головой и молчала, перебирая тонкими пальцами салфетку.
— А теперь, дорогая жена, я хочу, чтобы ты поела. Нормально позавтракала. Смотри, я пью тот же кофе, что налит тебе в чашку. И ем те же гренки.
Он молча наблюдал, как Дани несмело взяла чашку в руку и сделала маленький глоток. Откусила кусочек гренки.
— Ешь, будь любезна, — повторил он, — не нужно морить себя голодом. А Ньями… что ж, она очень любила мою прежнюю жену и моего малыша. Поэтому вот так отреагировала на твой рассказ. Ничего подобного больше не повторится.
Дани кивнула. Затем снова подняла на него огромные карие глазищи, покрасневшие и мокрые от невыплаканных слез.
— Это… правда? То, что ваша семья…
— А зачем мне лгать тебе, дорогая жена? — он покачал головой, — заметь, я, может, и не образцовый муж, но в отличие от принца… Я тебя ни разу не обманул. Ни разу.