Наталья сидела в своем закутке за ширмой и прислушивалась к тому, что происходило на кухне.
– Начинаем нашу воскресную радиопередачу «С добрым утром»! – сообщал бодрый голос. – С добрым утром, с добрым утром и хорошим днем!
Грохот радио сменялся громыханием кастрюль и сковородок. К этому концерту подключались короткие переругивания дочери с матерью, резкие всплески воды в кране, которая текла как-то избирательно, то поражая горячим напором, то резко сокращая жаркий фонтан до скудной струи. Но даже сквозь эту какофонию Наталья слышала, как женщины обсуждают «эту» и «как ее там» – то есть ее самое, законную супругу их ненаглядного Ленечки! Наталья робко заглядывала в кухню, даже предлагала посильную помощь, но наталкивалась лишь на холодное презрение, на стену отторжения и неприятия и быстро поняла, что в это царство мамочек ей нет хода.
В начале своей супружеской жизни, пока Наталья еще психологически не окрепла и нравственно не пала, она жила затворнически, нелюдимо, потому что всего боялась. Боялась попасть в неприятную историю, ошибиться, простудиться, наступить прохожему на ногу, наткнуться на страшное… Жалела себя. Даже в разговорах со знакомыми, спрашивая из вежливости о делах, она замирала в ожидании: больше всего боялась, что ей сообщат о бедах, болезнях, или, не дай бог, смерти и она расстроится. Это совершенно не входило в ее планы. Даже гостей Наталья не любила – они, хоть и ненадолго, нарушали привычный ход ее жизни. Ощущение надежности и ясности происходящего давало ей комфорт и уверенность в том, что она живет правильно.
Но приспособиться к новой жизни все никак не получалось. Тоска усугублялась оттого, что в их комнате не нашлось места ни для одной ее вещи. Леонид был противником ненужной мишуры и прелестных дурацких мелочей, которые она так любила, а их тесная квартира была полностью обустроена, заставлена дряхленькой мебелью, наполнена старческим и отвратительно неживым запахом. Казалось, будто здесь витали воспоминания о другой, чужой жизни, а она превращалась в мумию, гниющую в склепе. Вечная полутьма в крохотной полукомнатке, низкие потолки, давящее узкое пространство, глубокие зеркала, ветхие книги, выцветший вонючий ковер на стене… Все это душило ее.
Однажды она случайно нашла вырезку из газеты (Леночка трепетно следила за всеми публикациями и тщательно собирала их в специальную папку), где сообщалось о первом выступлении Леонида на большой профессиональной сцене. Его хвалили, называли восходящей звездой и пророчили ему большое будущее. Ей стало приятно, она испытала чувство гордости и восхищения своим мужем, о чем она не преминула сообщить ему вечером в интимной обстановке.