В считаные минуты мы долетели до крутого поворота. Но… но лодка и не думала поворачивать к берегу. Плавно очертя излучину, она снова выпрямила нос по ей одной известному направлению, и… вскоре впереди замаячил мост.
Надо было что-то делать. У меня уже не было уверенности в том, что если я проскочу мимо, то вообще когда-нибудь попаду на станцию – дальше начиналась территория, которую я на карте не разглядывала.
Мост мы прошли с ветерком. Проплывая мимо опоры, которая зачем-то была опутана сеткой, я сделала попытку зацепиться за нее. Это чуть не стоило мне жизни: сильный рывок выдернул меня из лодки, и я рисковала повиснуть над водой. В доли секунды я сообразила, что подвиги голливудских мачо мне, пожалуй, не по плечу, выпустила из рук сетку, порезав руки, и больно плюхнулась на корму лодки спиной. С моста на меня лаяла чья-то большая собака, а дама, державшая ее на поводке, что-то отчаянно кричала мне и махала рукой.
Увы! Лодке было очень некогда. Она, видимо, достаточно долго была привязана к березе, застоялась и теперь, вырвавшись на волю, как заправский пиратский корабль, неслась по воле волн навстречу приключениям.
О том, чтобы попасть на электричку, можно было уже не думать. Я молча легла на дно и стала смотреть в небо, которое разгоралось красным рассветом так же ярко, как светящиеся уши предмета моих воздыханий.
Сложно сказать, сколько часов меня несло. Я успела всплакнуть, вздремнуть, прикинуть, что мне за это будет в лагере и особенно когда узнает Бабушка. Меня побрызгало дождичком. Потом обсушило попутным ветром. В какой-то момент захотелось есть – из лагеря-то я выбралась без завтрака. Но есть было нечего и на этот счет я, на удивление, как-то быстро успокоилась. Время от времени я приподнималась в лодке, смотря, как проносятся мимо меня зеленые берега, кое-где уже тронутые желтизной купы деревьев… мальчишки на берегах махали мне рукой, и я в ответ махала им тоже… И снова ложилась на дно и неотрывно смотрела в высокое-высокое небо. Вода убаюкивала меня, и в полудреме в какой-то момент я уже просто перестала понимать: по небу несется моя лодка или по реке…
Мечтания мои прервал скрежет. Лодка натужно рвалась вперед, но что-то деревянное под днищем ее не пускало. Я приподнялась.
Лодка прочно дном «припарковалась» к поваленному в реку дереву, чьи мощные корни, вывернутые из земли, торчали выше обрушенного берега: то ли буря прошла и свалила старого великана, то ли река подмыла глинистый обрыв.
И в этот момент, взлетая на ухабах так, что каждую минуту рисковал перевернуться через самого себя, к берегу лихо подлетел милицейский «бобик». Открылась дверца, и из него вывалился огромный, толстый, краснорожий мужчина в серой форме.