От реки шли три девушки. Они пели ладно, звонко, задорно. Из землянок и куреней выбегали ребятишки, женщины, выходили старики. Табор оживал.
— Ах, братец мой, за сердце трогает! — воскликнул Недочет и встал. — Чьи такие? — спросил он Дениса.
— Наши, — ответил Денис: — Надька Бережнова, вон та, беленькая, что справа, в середине Зина Медведева, Марьи Акимовны дочка, а с другого краю Маруся Крюкова.
— Твои комсомолки?
— Комсомолки, — подтвердил Денис: — и мои и твои, Иван Иваныч.
К девушкам присоединилась группа женщин, и вот все они изломанной цветной шеренгой, обходя землянки и курени, медленно пошли по табору. Впереди бежала Евдокия, проворная сноха Быланиных, и, размахивая белым головным платком, кричала:
— Ба-бы!.. Вылезай из нор, ба-бы!..
Табор закипел. Толпа росла, как снежный ком. К землянке Быланиных народ подходил густой беспорядочной гурьбой. Как речная волна в ненастную погоду, песня металась от одного края к другому, поднималась в вышину и неудержимо неслась по притихшей в редкой дымке вечера балке.
Арсей вскочил на пень и, обращаясь к людям, крикнул что было мочи:
— Товарищи!
Толпа дрогнула. Люди остановились, повернулись к нему. Песня оборвалась на высокой ноте, замерла.
— Друзья мои! — громко произнес Арсей. — Сбылись слова товарища Сталина! Пришел час освобождения нашей родины!
Прасковья Григорьевна стояла у костра. Отсюда ей хорошо был виден Арсей, ее сын. Вытирая уголком платка глаза, она слушала его проникновенные слова и кивала головой. Арсей говорил о героических подвигах Красной Армии, о близкой и окончательной победе, призывал энергичней взяться за дело.
«Да, да, правда, правда, это сейчас нужно людям, — думала Прасковья Григорьевна. — Истосковались они по работе, по полю, по вольному труду…»
Сердце матери наполнялось радостью. Она прижалась к плечу Веры, а та, поймав сухую мозолистую руку старушки, сжала ее. Девушка тоже была взволнована.
Недочет внимательно слушал Арсея, поглаживая бороду. Денис наклонился к его уху.
— Иван Иваныч, — прошептал он, — посоветоваться нужно. Мы решили рекомендовать председателем его.
— Хорошее дело, — сказал старик.
— Как думаешь, момент подходящий?
Недочет посмотрел на Арсея, сощурив глаза, и тихо ответил:
— В самый раз.
— Значит, думаешь, можно? — спросил Денис.
— Предлагай, — решительно сказал Недочет. — А мы поддержим…
Арсей говорил горячо, убежденно:
— Все мы любили ее, нашу Зеленую Балку. Теперь там пепел. Но любовь к ней не умерла. Она зовет нас к работе, к трудовым подвигам. Так не будем же падать духом! Выше голову, товарищи!