«Полтора года ушло у нас на то, чтобы стандартизировать протоколы, – сообщил мне Литгоу. – Мы устраивали томительные видеоконференции, рассказывали друг другу, как мы подцепляем червей и кладем их на чашку… Мы с самого начала решили обращать внимание на все мелочи. Решили, что надо всем купить инкубаторы одной и той же конструкции и модели, агар-агар для чашек взять общий, оптом, потом вырастить огромную партию червей и разделить между лабораториями. Мы стандартизировали все, что только в человеческих силах».
Пытаясь взять под контроль как можно больше переменных, Литгоу с коллегами недавно открыли особенность биологии червей, до которой сами никогда бы не додумались и которая, вполне вероятно, объясняет, почему Джемс и другие не смогли воспроизвести успех манчестерской группы с препаратом долголетия. Оказалось, что некоторые линии червей в одном случае жили долго, а в другом гораздо меньше, несмотря на одинаковые унаследованные гены и идентичные условия развития. Через какое-то время часть червей возвращалась в состояние долгожителей. Сбитые с толку ученые задавались вопросом, в чем причина таких странностей: может, фаза луны или время дня, когда велось наблюдение? Или дело в лаборантах, которые ухаживали за червяками? Но нет, все три лаборатории наблюдали один и тот же феномен – переключение длины жизни между короткой и длинной; любопытно, что средний срок не отмечался никогда. «Что-то во всех трех лабораториях такое происходит, что-то меняется. Может, это метаболизм червей. Мы понятия не имеем, – признается Литгоу. – Это просто темная материя какая-то! Мы знаем, что она есть, потому что влияет на остальную материю, но…»
Вообще говоря, неожиданные результаты опытов не воспроизводятся куда чаще, чем можно подумать по сообщениям СМИ о всяких «прорывах» (журналистам обычно неохота следить за сюжетом, когда начинаются сложности или появляются сомнения). Случай же с червями поучителен еще и в другом: неудача не обязательно происходит из-за тяп-ляп проведенных экспериментов или ошибок той или другой команды ученых. Просто наше понимание фундаментальных процессов все еще весьма ограничено. Стоит помнить и о том, что поиск универсальных законов в биологии часто натыкается на подводные камни и миражи.
Теории окислительного повреждения/свободных радикалов был нанесен еще один серьезный удар в 2009 году. Исследователи из Оклахомского медицинского центра Арлан Ричардсон и Холли ван Реммен поменяли гены лабораторным мышам, чтобы их организм вырабатывал избыток антиоксидантов. Антиоксиданты отлично работали, «зачищая» свободные радикалы, только вот мыши жить дольше не стали. Ученые провели и обратный опыт: взяли мышей, из ДНК которых были исключены гены, отвечающие за выработку двух главных антиоксидантов, и стали наблюдать. Как и ожидалось, клетки мышей сильно пострадали от свободных радикалов, но прожили мыши столько же, сколько и раньше, – по крайней мере те, кто избежал развития рака (как результата воздействия свободных радикалов).