По пятам (Трофимов) - страница 10

Аркадий Степанович торопливо ощупал одежду гостей, висевшую на вешалке, из кармана тулупа вытащил браунинг, переложил к себе.

Начальник Билимбаевской милиции Павел Андрианович Белобородов не заставил себя долго ждать. Через пятнадцать минут он уже был в доме народного следователя. Оставив милиционеров во дворе, сам вошел в избу.

— О-о! Да у тебя гости! Давайте знакомиться, а если рюмочку поднесете — друзьями будем.

Белобородов подошел вплотную к гостям, спросил Аркадия:

— Мои ребята на месте. Ты готов?

Аркадий с готовностью кивнул.

— Как штык.

Сидящие за столом не успели вникнуть в смысл разговора, как Белобородов, протянувший «коммерсанту» ладонь для знакомства, заломил его руку за спину, повалил с табурета. Аркадий выхватил из кармана наган и браунинг, выуженный из тулупа, крикнул:

— Ни с места! Уложу из вашей же пушки.

Бандитов заперли в арестной камере, охранять их приставили милиционеров Ивана Медведева и Михаила Оборина. Белобородов, оседлав лошадь, ускакал в Шайтанский завод[1], где находился с группой агентов уголовного розыска Федор Заразилов. Еловских, собрав понятых, занялся описью поклажи, увязанной на дровнях. Не успел Белобородов отъехать от Билимбая и одной версты, как в здании милиции поднялся переполох, затрещали винтовочные выстрелы.

Оборин и Медведев — опытные милиционеры, но с бандитами такой квалификации они имели дело впервые и не смогли всего предусмотреть. Только успели навесить замок, как «коммерсант» нетерпеливо забарабанил в дверь камеры и стал проситься на двор. Медведев проворчал:

— Ишь, невтерпеж, — и после минутного колебания разрешил: — Выходи.

Оборин отомкнул замок. Дверь резко распахнулась. Медведев инстинктивно вскинул винтовку, но тут же свалился от удара ногой в живот. Оборин успел выстрелить, но пуля только задела «студента». Завладев винтовками, бандиты пустили их в ход. Отстреливаясь, выскочили во двор. У забора стояла лошадь, запряженная в широкую кошеву. Через минуту она уже мчалась как бешеная, унося троих бандитов в ночную тьму.

В зале сидели не раздеваясь. Декабрьская стужа проникла и сюда, через каменные стены театра. Петр Григорьевич Савотин зябко ежился, шевелил пальцами в сапогах, пытаясь хоть таким образом немного согреться.

Шла общегородская партийная конференция. Докладчик, перебирая листки коченеющими пальцами, хрипловатым голосом сыпал в публику вереницу цифр. Но его слушали: речь шла о близких и понятных делах. Петр Григорьевич, например, узнал, что в условиях НЭПа в Екатеринбурге начался рост заработной платы. В 1923 году по отношению к довоенному времени она выросла на 60 процентов.