Галина Денисовна прочитала на моем лице все, что пронеслось у меня в голове, и внимательно посмотрела на меня. Ее взгляд всегда заставлял трепетать мое сердце. Она улыбнулась и просто сказала: «Это мой любимый писатель – Джек Лондон. Я, Татьяна, пригласила тебя к себе, чтоб дать почитать одну из его книг». Она быстро нашла и протянула ее мне. На обложке я прочитала «Мартин Иден».
Не скучным назиданием, не монотонной моралью, а хорошей книгой она в нужный момент поддержала меня, чтобы я не спасовала перед трудностями, не потерялась в этом жестоком мире, а училась бороться за свое место под солнцем.
Лошадь не спеша въехала в село. Дряхлая одноэтажная деревянная школа, готовая уже от старости переломиться и раскатиться по бревнышку, стояла на перекрестке улиц в центре села. Мне не терпелось посмотреть, что внутри школы. Спрыгнув махом с телеги, я вмиг очутилась в коридоре школы.
Пол, двери, окна – все покосилось от старости, все обветшало. Не было даже коморки для уборщицы, как и отсутствовал кабинет директора. Как выяснилось вскоре, директор занимал место в учительской вместе со всеми учителями. Справа у стены на самодельных стеллажах пылились в учительской какие-то приборы и реактивы. Везде в глаза бросались теснота и бедность. Актового зала, спортзала и в помине не было. Вскоре и Машка оставила свой деревянный, обшарпанный чемодан и, сгорая от любопытства, пришла к нам. Нас радушно приняла завуч школы Галина Федоровна – нарядная, изящная, улыбчивая. Артистка, а не завуч. Она объявила, что ей передали, какие мы ученицы. Хоть и являлась она официальным лицом, простота и улыбчивость были ее визитной карточкой, потому она сразу расположила нас к себе.
Одним словом, прием в новую школу прошел легко и просто, если бы напоследок завуч нас не обескуражила своим заявлением:
– Только жить вам пока негде, придется в селе поискать квартиру, в интернате мест нет.
Я оказалась неожиданно озадаченная, взятая врасплох, совершенно не готовая к такому повороту событий. В голове стучал один вопрос: оставаться или бросить учебу? Бросить учебу – означало сейчас же ехать назад вместе с Машиной мамой тетей Верой. Я находилась в растерянности и раздумьях: неужели мне снова придется падать в голодные обмороки?
Интуитивно я понимала, что этот выбор будет судьбоносным. Решать надо самой, без советчиков. На ту пору мне было 15 лет. Главным было не сидеть сложа руки и ждать готовенькое. Да и мама часто повторяла, что лень портит, а стань[24] – кормит. Я не могла обидеть не по годам рано состарившуюся маму и разбить ее надежды.