– Пусть твоя голова об этом не болит, все устроится.
Постепенно она успокоилась, а напоследок сказала:
– С отцами живут, да высшее образование не получают. Правда говорится: «Не боги горшки обжигают». Будем друг другу письма писать, а то я уж писать разучилась. Ты, главное, смотри, чтоб тебя с праведного пути не сбили.
Честно говоря, всех трудностей я предвидеть не могла. Настроение мое было приподнятое, ожидания радужные, планы смелые. Тогда, в 18 лет, мне казалось, что в жизни есть все, что хочет найти человек.
Глава 33. Легкой студенческой жизни не бывает
Я уезжала в институт, и на мою голову сыпались материнские наказы.
Мама советовала держать «ухо востро, а то живо подведут под монастырь, а как упадешь – никто руку не подаст…», и она начинала плакать. Долгие проводы – лишние слезы, говорят.
‹…›
Жила я на одну стипендию в 22 рубля, считала каждую копейку, дело для меня привычное. Мои соседки по общежитию, выпускницы, с которыми я хорошо поладила, крепко, видать, помнили свой опыт и давали мне верные советы. С ними я вовремя разглядела студенческие трудности.
Праздничные дни грозили одиночеством в общежитии. Спасибо друзьям. Чаще всего меня увозила к себе Люда Ломп – первая институтская красавица и умница. Мама ее меня откармливала и давала житейские советы. После переезда их семьи моя новая подруга – круглая сирота Валя – увозила меня в свой детдом.
Первый раз ехать туда я сопротивлялась, но непреклонная Валька убедила, что их директор только то и делает, что собирает под свое крыло всех сирот, а жить мы будем в крохотном боксе на двоих. «Главное для тебя: голодать в праздники не придется, все принесут». Так оно и случилось.
Запомнились первые зимние каникулы. Мама очень обрадовалась, когда я появилась на пороге каютки. Нет ничего лучше тихой беседы с мамой у огня. Разумеется, я не говорила ей, что после стипендии у меня начинается неистовая трапеза в продолжение только двух дней, а за три дня до нее… я клацаю зубами, бьюсь «с хлеба на квас». Мы засиживались допоздна, потом мама спохватывалась и предупреждала меня, что надо укладываться спать, а то утром петух не спросит, разбудит врасплох. Зимой куры с петухом жили у нас в избе под скамейкой. По утрам петух властвовал над нами, как герой и хозяин. Он кукарекал во все горло, будил всех. Утром мама виновато смотрела на меня и ругала его за «луженую глотку» и прожорливость, грозила ему топором.
Никогда не забуду, что еще на 1-м курсе я твердо решила ездить домой «зайцем» не из жадности, конечно, а от недостатка средств. Мне удавалось уйти от контролера, уговорить пассажиров обставить меня на верхней полке баулами, дать сигнал об опасности. Приходилось, конечно, и бегать по вагонам. Иногда при выходе с поезда вид был такой, как будто я ехала суток двенадцать.