Кто не хочет свадьбы? Уверена, что главного торжества в своей жизни желает каждая девушка, но у меня его не было.
Несмотря на разговор родителей «с глазу на глаз», первый жених мой в нашем селе не появился. Оказалось, что он закончил со своей холостой жизнью. Его избранницей стала рабочая из Тагила, приехавшая убирать урожай. В это событие было невозможно поверить, но оно случилось. Его поступок ранил мое сердце.
Значит, случилось нечто такое, чего я не могу знать. Мне в то время было жалко свою маму. Казалось, она переживала больше, чем я. Она прожила всю жизнь без любви, поддержки и внимания. Какая мать захочет после этого такой же доли своей дочери? Она молчала, но наконец заговорила:
– Ты не убивайся, дочь, да злобу в сердце не впускай, чтоб оно не закаменело. От мести никому дороги не переходи, а то Бог счастья не даст, а главное, не вздумай им мешать. Пословица говорит: «Двум любо – третий не суйся». Ты не остарела еще, и тебе жених найдется, а сейчас уж сразу скажи: с глаз долой, из сердца – вон.
‹…›
Вскоре я поняла, что лучшее средство от любовных ран – это тяжелый физический труд. В августе пошли затяжные дожди. Я ходила с мамой убирать совхозную контору. Запомнились дни получки в ненастье. Бывшие колхозники жаждали денег, у кассы томились толпы страждущих в грязных сапожищах, а у нас с мамой от предстоящей работы шла кругом голова. Мы не знали, за что браться. Тут как Мамай прошел. Сначала работали железной лопатой, потом ножом, веником, а после мыли, мыли… Прежде чем приступить к работе, мама, помню, всегда приговаривала:
– Как начать, так кончать; глаза боятся, а руки делают.
Контора была двухэтажной, работали допоздна, с перерывами. Всякий раз я недоумевала: неужели одной уборщице за 27 рублей в месяц надо убирать такую площадь? Поинтересовалась даже нормой для уборки и поняла, что маленький человек повержен везде.
Мы шли с работы по грязному, дощатому тротуару в состоянии «ни тяти, ни мамы». Дома, прежде чем поесть, ложились отдыхать. Вставали ночью, ели и беседовали. После такой физической встряски, мама бодрила меня:
– Вот проспимся, а к утру опять к делу годимся.
Хорошо помню, когда я училась в институте, она не использовала даже свой отпуск. На последнем курсе моя стипендия составляла 33 рубля в месяц (обед стоил в столовой 50 копеек). Мама уже получала 45 рублей. Нам стало полегче.
Все студенческие годы прожили мы в общаге без удобств. Заниматься бегали в институт, в читальный зал. Но никто не горевал от убожества, жили дружно и весело. После окончания института нам не вручали дипломы, пока не отработаем положенные три года. Преподаватели знали, что нас отправят в глубинку и мы останемся без их поддержки, поэтому на последнем курсе нам была дана команда прорешать весь школьный задачник.