Как-то вечером после работы маме передали, что в деревне Комарово нам готова отдать без всякой платы из жалости к нам маленькую козочку совершенно не близкая родственница, прослышавшая про все наши беды.
– Надо идти, Таня. Чую, что Сам Господь посылает нам спасение.
По такому случаю маму отпустили с работы во второй половине дня. Мы, как обычно, взявшись за руки, шли вдоль улицы. Перешли мост за селом, повернули вправо и направились сначала к деревне Большие Пузыри. Был сухой, яркий, солнечный день. Хотя солнце вышло из зенита, небо все еще трепетало от зноя, раскрыв свою бездонную лазурную высь. Как сейчас, вижу эту деревню с одной широкой прямой улицей. По обе стороны торной дороги стояли ветвистые тополя и отбрасывали заветную тень на дома, на крыши.
Я впервые тут оказалась. Деревня приглянулась покоем, блеском оконных стекол от падающего солнечного света, притихшими избами под черемухой и уютом. К большому удивлению, даже ни одна собака не залаяла на нас. Вскоре мы вошли в Комарово. Дом, где нас ждали, был высокий, с небольшими окнами.
Нас встретила неторопливая женщина и пригласила к столу, предложив каждой стакан козьего молока и ломтик хлебушка. Вкус козьего молока был особый, непривычный, и мне пить его расхотелось, на что хозяйка сказала:
– Пей, Таня, привыкай. Это молоко полезное.
Хозяйка предупредила маму, что козочка появилась на свет не так давно, потому она еще без имени.
С этими слова она внесла в избу маленькую, беленькую с изящными тонкими ножками и симпатичной мордашкой козочку.
Мама поблагодарила хозяйку, на козочку надели ошейник, привязали веревочку, и мы отправились домой. Хлопками в ладони я направляла ее движение по дороге, мама, держась за веревочку, то шла, то бежала. Вскоре маленькая плутишка перестала нас слушать. Это не входило в наши планы.
– Вот ведь какая неугомонная! Придется брать тебя на руки. Значит, отдохнуть захотела наша малютка.
Мама несла козочку на руках, пока сама не устала. После мы сели у дороги на траву. Солнце, как большой желтый мяч, катилось на покой после жарких своих трудов. День уходил в невозвратность и уносил с собой наши заботы. Вскоре мы шагали бодро с новыми силами. Я шла босиком по мягкой, почти пушистой дорожной пыли. Ногам было тепло и приятно. Козочка все меньше слушала нас и не поддавалась на наши уговоры. Наверное, как и мы, тоже захотела пить. Ей жарко под белой пуховой шубкой.
– Хозяйка сказала, что, как вырастет, будем вычесывать с нее настоящий пух. Вот тогда, Таня, свяжу тебе теплые носки.
Мама предложила дойти до раскидистой березы и под ней отдохнуть. Над дорогой светлолицая, развесистая береза, как лебедь, выгнула шею. Мы сели, опершись спинами на ее крепкий ствол. Козочка была тут же на привязи и вела себя беспокойно. Отдохнув, мама попросила, чтоб я помогла «завалить козлушку ей на загривок». Подхватив руками по две ножки козочки, свисавшие спереди, мама призналась, что начинает уставать.