В том была своя правда.
— Но… нет.
— Род…
— Род и без того силен и богат. Может, конечно, мое замужество и принесет еще больше власти и богатства, но куда уж больше-то?
— Всегда есть, куда.
— Нет, папа, — она покачала головой, как показалось, печально. — Ты так ничего и не понял?
— А что я должен был понять? — получилось несколько брюзгливо, но сейчас, оставшись наедине с дочерью, Бестужев мог быть самим собой.
— Что мы не твои игрушки. Ни я, ни девочки, ни Николай… тебе, конечно, было бы удобнее, если бы мы просто делали, что сказано, но этого не будет. Мы живые, отец. И хотим остаться живыми. Людьми, а не… когда была жива мама, она хоть как-то тебя сдерживала. А теперь ты слишком уж увлекся.
Неправда.
Ярополк никогда-то ничего не делал во вред своим детям. И внукам… внуков могло бы быть и побольше. Все-таки один наследник — это рискованно, а потому…
— Николай должен жениться, — повторил Бестужев упрямо, отодвигая прочие, не самые удобные мысли. — И чем быстрее, тем лучше…
— Я слышала, ты заключил договора на девочек, — Наталья ела аккуратно, неспешно. — И когда ты собирался поставить меня в известность?
Бестужев промолчал.
— Никогда, думаю? Или после помолвки? Вот только ты не учел, что дочери мои — не те покорные барышни, которых воспитывают в высшем свете. И не примут они назначенных тобою женихов.
— А куда денутся?
— К счастью, сейчас есть куда деваться. Сильным магам всегда рады…
— Магам?
— Они обе одарены, пусть и не в Егора пошли, что, может, и к лучшему, темная сила не для женщин, но нашей родовой им досталось сполна. Так что… Перецвету приняли в Университет. Письмо пришло… уж недели две, как пришло. Только, наверное, потерялось, да?
Теперь она смотрела прямо, не скрывая того, что знает правду. Письмо? Было письмо… и про университет докладывали. Тогда-то он еще посмеялся. Где это видано, чтоб девица приличного рода на всякие университеты разменивалась.
К чему ей учеба?
— Наташка…
— Ты, кажется, не понял, папа, — Наталья умела говорить жестко. — И я повторю. Всего один раз повторю, но… надеюсь, что ты меня услышишь. Хотя бы ради мамы и Саши. Его ты уже убил. Как и Мира.
— Не вспоминай…
— Не буду. Но… что касается меня и девочек, и Николая… вздумаешь играть нами, мы уедем. Действительно уедем. Я и приезжать-то сюда не хотела, но пожалела тебя. Там, на похоронах, ты выглядел таким уставшим. Постаревшим. И я подумала, что ты действительно болен.
Болен?
Яропокл, конечно, не сказать, чтобы и здоров. В его-то возрасте здоровье — понятие весьма относительное, но и умирать в ближайшие годы он не собирается.