Она ставит свой пакет на буфет рядом с раковиной.
— Элизабет Фэйрчайлд. Мой брат, Оливер.
За карточным столом, на котором стоит чайник, чашки с блюдцами, чайные ложки и тарелка с остатками пирожных, сидит угловатая женщина. На ней синие джинсы и полинявшая от множества стирок синяя водолазка. Она выгибается и крепко жмёт Джуиту руку своей большой и сильной рукой. Её седые волосы расчёсаны посередине и заколоты по бокам. На водолазке видны следы кошачьих лап. Зубы у неё лошадиные, но улыбка искренняя.
— Я хотела уйти. Этот вечер для вас двоих особенный. Посторонние не нужны.
— Я не отпущу её. — Сьюзан открывает пакеты с продуктами. — Надо же вам было когда-нибудь встретиться. Вы мои лучшие друзья.
— Вы приносите замечательные цветы, — говорит Джуит. — Они мне очень нравятся. Они хорошо действуют на Сьюзан.
— Когда на душе паршиво, — говорит Элизабет Фэйрчайлд, — всегда хочется, чтобы кто-нибудь принёс что-нибудь зажигательное.
На спинке её стула висит военный жакет с защитным рисунком. Она накидывает его себе на плечи и застёгивается.
— Теперь, Сьюзан, я уже точно пойду.
И она широкими шагами направляется к кухонной двери, Карманы её жакета отвисают, и в них что-то позвякивает. Цепи для собак?
— Наслаждайся компанией этого красивого мужчины.
Она усмехается и выразительно подмигивает Джуиту.
— Тебе может позавидовать любая женщина, — краснеет она.
— Останься и поешь с нами, — говорит Сьюзан. — Взгляни на все эти вкусности. Он всегда так много приносит.
Она смотрит на горку, которую вывалила на буфет. Джуит кивает.
— Кроме того, — Сьюзан переводит взгляд на долговязую женщину, — если ты вернёшься к своим лошадям, собакам и кошкам, то забудешь включить телевизор.
— Это невозможно. Мой муж помешан на «Тимберлендз». Если он узнает, что сегодня я познакомилась с вами, он поперхнётся своими пищевыми добавками.
Элизабет Фэйрчайлд ускакала по коридору. Её голос слышится из гостиной:
— Мои поздравления, Оливер. Я очень рада за вас.
— Спасибо, — откликается он, слышит как за нею захлопывается дверь, чувствует, как она за нею захлопывается, чувствует, как от этого затрясся весь дом. И снова он с беспокойством думает о термитах, прогнивших балках, о том, какой дом старый. Нельзя допустить, чтобы дом рухнул. Последнее время он часто думает о том, чтобы обратно переехать сюда жить. Он плохо переносит одиночество в квартире в Мар Виста, где рядом уже нет Билла. Он мог бы снять комнату над пекарней. Но он не станет говорить о своём желании переехать в дом со Сьюзан — не сегодня. Может быть, никогда. Вдруг она согласится из вежливости, а позже это обернётся ошибкой? Ему не хочется испытывать судьбу в отношениях со Сьюзан. Если он причинит ей боль снова, то не вынесет этого.