Бессмертие (Гулям) - страница 80

Сейчас Салима спала, устав в дороге, ей отвели комнату в доме Кадыра-ака и Умринисо. Набиралась сил. А завтра она начнет занятия с первоклассниками. Два учителя в Ходжикенте. Это уже школа. Ура!

Но «ура» кричать было не перед кем, Масуд сидел один на веранде пустой школы, в пустом дворе, протянул руку, снял дутар с гвоздя и стал наигрывать потихоньку. Во-первых, хорошо отдыхалось под музыку. Во-вторых, лучше думалось. А почему бы не организовать музыкальный кружок? Еще тебе одна нагрузка, заниматься с талантливыми ребятами! Но это — другая нагрузка, по характеру совсем другая. И наверняка в кишлаке есть свои музыканты, которых удастся привлечь для занятий в школе. Так? Так.

Надо будет спросить у Кадыра-ака, он, должно быть, всех музыкантов знает. Масуд даже запел:

Скажет мне Кадыр-ака, ёр-ёр,
Они есть наверняка, ёр-ёр!

Ох и хорошо быть молодым, уметь радоваться жизни и петь песни! Приехала Салима, всего-то одна помощница, а в сердце и ушах уже оркестры играют. Масуд подумал, что, пожалуй, сходит сейчас на базар. Интересно — раз. А два — купит дойру или гиджак, чтобы потихоньку собрать музыкальные инструменты для школьного кружка, школьного оркестра. Он порылся в карманах и выскреб все деньги, что у него остались. Насчитал семь с половиной рублей. Может, чего и купит… «С голоду не помру, как-нибудь проживу». Шутки шутками, а кишлак — не город, здесь легче люди общаются и помогают друг другу. «Ноги не протяну, в самом деле…»

На первый случай выручат Кадыр-ака и Умринисо. И только подумал об этом, как вспомнил, что из района не ответили покуда, не установили им жалованья. Как они живут, на что — одному богу известно. Пошли на базар, верно, понесли что-нибудь продать. Встретит их — посмотрит. Люди — золото, работают бесплатно, а начальство не спешит, не беспокоится.

Выйдя из двора через новые ворота, которые Исак-аксакал распорядился сделать для школы, да, собственно, сам сделал, чтобы не ходили в школу через дом сельсовета, как на задворки, Масуд увидел, как много народу столпилось в чинаровой роще. Тьма людей! И, забыв о базаре, свернул туда, неся на плече дутар — захватил с собой, чтобы по нему проверить и подобрать другой инструмент.

Под чинарами теснились джигиты в белых бязевых рубахах с открытым воротом и самодельной обувке из сыромятной кожи — чарыгах. Девушки, почти сплошь одетые в праздничные красные платья, кутались в непомерные шали. Старики держали на поводу каких-то облезлых, как они сами, ишачков, а старухи в паранджах вели коз на веревках и еще несли, прижимая к себе, котомки. Куда они?