Таким было начало. Ответ Путина как бы предопределил последующую позицию Добродеева. По сути, Путин дал ему карт-бланш на независимую позицию как главы Всероссийской телерадиокомпании, и любые попытки членов правительства, Верховного совета, да и ближайшего окружения Путина вмешиваться в работу ВГТРК были пресечены раз и навсегда. Президент Путин в этих отношениях поставил точку. Олег Добродеев мастерски воспользовался этой ситуацией. Российское радио и телевидение сумели достаточно продуктивно воспользоваться данными масштабами, ввести свободу в сфере общественного политического вещания и информации, по сути, открывая новую эру в этом жанре.
В чьих руках она окажется – было, без преувеличения, вопросом жизни и смерти компании как таковой. Дело в том, что мы создали другое телевидение и радио и обозначили иную дорогу этой суммации в жизни российского общества.
Следующие четыре года – с 2006 по 2010 – были иным этапом в моей жизни. Я не мог тотчас вернуться на телевидение: во-первых, в силу достигнутого на ВГТРК. Однозначно мы выиграли у других каналов, и поэтому отношение в этом мире ко мне было перенасыщено ревностью, и полагать, что я получу приглашение от компании, бывшей нашим соперником в повседневной конкуренции и болезненно воспринимавшей нашу успешность, было бы наивно.
Если в первом случае в 1990 г. в момент создания компании и моего назначения на пост её председателем революционный тезис «Кто был никем, тот станет всем» восторжествовал, то в момент моей отставки формула перевернулась: «Кто был всем, тот стал никем».
И действия участников этого процесса тогда становятся непредсказуемыми. Я не хотел быть зависимым. Свобода действия, творческих планов и мыслей, чего я, бесспорно, добился, были моей сущностью. Я умел всё и разбирался, по сути, во всём, что касалось телевидения и радио, поэтому был чрезвычайно неудобен. Моим настоящим и рядом стоящим прошлым был мир СМИ. Двадцать с лишним лет я возглавлял журнал «Сельская молодёжь», который принял в конце 60-х годов как малоизвестный журнал с тиражом в 37 тысяч экземпляров и который я покинул в 90-м году, когда тот стал одним из самых популярных в СССР журналов, имевших в тот момент тираж 2 млн 747 тыс. – и не просто самых популярных, но и самых острых. На протяжении этих лет главным оппонентом журнала был секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов. Это интересно и драматично одновременно.
Принято считать, что всякие события, касающиеся твоей судьбы, значимы, но важны детали. При моём назначении эта деталь оказалась наиболее ощутимой. На руках только документы за подписью председателя Верховного совета России Бориса Николаевича Ельцина о назначении Попцова председателем Всероссийской телерадиокомпании ВГТРК, и больше ничего: как говорится, ни кола, ни двора, ни помещения, ни коллектива, ни техники – вообще ничего. Один, совсем один. Я помню свои слова, которые я сказал Ельцину: «Борис Николаевич, когда в революции назначали комиссаров возглавить новое дело, и тоже ничего не было, им давали хотя бы маузер и кожаную куртку». Ельцин, не скрывая усмешки, ответил: «Маузер не обещаю, а о кожаной куртке подумаем».