Среди них были те, кто покинул Белый дом, и те, кто в нём остался. Мы предполагали поставить этот материал в эфир в пятницу. Я сказал Югину, что информация о событиях, происходящих в Белом доме, постоянно присутствует в телеэфире. Парламент, а значит, и съезд указом президента распущен, назначены новые выборы. Следовательно, участие экс-депутатов в теле– и радиоэфире, как это было прежде, попросту нереально. Начинается предвыборная кампания. Программы и освещение мы сделаем в ближайшие дни. Так что милости просим. Наш разговор я закончил раздражённой репликой: «Кончайте же томление мстительным бездельем. Работать надо, мужики!» Спустя восемь месяцев после октябрьских событий в прокуратуре России мне показали указ Руцкого. Указ был подписан в тот самый четверг, когда мне звонил Югин.
Из указа следовало, что я отстраняюсь от своих обязанностей и новым председателем ВГТРК назначается Виктор Югин. На съезд явиться я отказался, и с кем обсуждалась идея югинского телефонного звонка, я не знал. Его последняя фраза в нашем разговоре была точкой: «Ты, конечно, не приедешь». Я засмеялся. Мне ли не знать, что для депутатов Николая Павлова, Михаила Астафьева, Виктора Аксючица, для всей непримиримой оппозиции я был костью в горле, врагом № 1. Впрочем, они никогда этого не скрывали.
Дезинформация, распространявшаяся обо мне не без участия ряда «доброжелателей» из окружения президента, достигла стен Белого дома. Попцов не согласен с указом президента. Попцов постоянно берёт интервью у Хасбулатова. Конечно, комиссия Верховного совета, проверявшая компанию накануне событий, много напортила. Уж слишком очевидной была враждебность к самому Попцову. И всё-таки надо попробовать с ним столковаться. Не получится – прямо в зале его арестуем. Таков был план депутатов, оказавшихся в Белом доме.
На чрезвычайный съезд я, разумеется, не приехал, а значит, лишил возможности моих парламентских «друзей» прямо в зале заседания надеть на меня наручники. Ситуация накалялась, и ещё неизвестно, кому придётся надевать наручники и с кого их снимать.
Однако всё по порядку: первыми начали атаку вооружённые мятежники, сосредоточенные в Белом доме: они прорвали кольцо ОМОНа, в которое был замкнут Белый дом, а затем начали наступление. Захват мэрии выглядел аналогично, вначале у них не было численного превосходства, но была дерзость авантюристов – «сейчас или никогда». Призыв Руцкого и Хасбулатова, опьянённых успехом захвата мэрии, был услышан.
События развивались стремительно. Обстановка в Москве накалялась буквально поминутно. Проблемой становилось – молчание власти. Рискну сделать один шаг назад. В 15 часов, когда уже горела мэрия, переговоры в Даниловском монастыре продолжились, а события в Москве обретали характер всероссийских. Президент находился в своей загородной резиденции. Премьер молчал. Министр обороны, как отвечали в его приёмной, на выезде. Вся остальная власть, включая мэра Москвы, – на переговорах в Даниловском монастыре. Попытка дозвониться до монастыря успеха не дала. И тогда я избрал другой план: я позвонил в машину Лужкова и очень конкретно и жёстко объяснил водителю, что ситуация критическая. Он немедленно должен проникнуть в зал и вызвать Лужкова к телефону. Кто это был, водитель или охранник, – неважно, он просьбу выполнил незамедлительно. Лужков перезвонил через несколько минут. Я буквально в течение трёх минут описал ситуацию. Мэрия горит. 7 этажей в руках мятежников. Бросок на «Останкино» генерала Макашова через час, они планируют штурм, и что самое страшное – власть молчит. Обращение мэра Москвы могло бы успокоить москвичей. На Шаболовке студия для эфира готова. В ближайшее время президент не выступит. Черномырдин шаг, опережающий президента, не сделает. Появление Лужкова на телевизионном экране (а это было воскресенье, день, и тревожная информация уже накалила обстановку в обществе) можно считать мигом отрезвления.