— Я - Костя.
— Вера!
— Может, по мороженому? — он махнул головой в сторону ближайшего магазина. — А то жарковато как-то сегодня.
— Давай.
Они двинулись к магазину, и Вера обнаружила, что буйство потоков в Костином светаке прекратилось, и он стал выглядеть совершенно обычно. Никаких «лампочных» фиолеток она не заметила, но на всякий случай всё равно осторожно прикоснулась своей светотенью к чужаку, чтобы знать твёрдо и наверняка. Да, «лампочкой» Костя не был. Во всяком случае — пока, а включится ли он в будущем, Вера, при таком поверхностном контакте, разобрать не могла. Надо было лезть в самую глубину, чего дико не хотелось, так сильно, до отвращения! И это ужасно удивляло, ведь все свои сомнения, имеет ли она моральное право подглядывать за «голым и совершенно беззащитным» человеком Вера уже переросла — чернопёрые заставили. Эти птицелюди творили такое, что её прежняя щепетильность выглядела смешно и глупо, равно как и прошлогодние планы заделаться нормальным человеком. Нет, она — не обычная, с этим и надо жить, а глупые мечты задавить собственную сущность уже умерли и были похоронены: изорваны когтями черноглазых, засыпаны землёй из лысорского бассейна и придавлены сверху огромной сосной. За ней и вообще за всеми «лампочками» снова была открыта охота, и Антон больше не мог её защитить, вообще никто не мог защитить, кроме неё самой. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!..
Так почему же сейчас она не хотела решительно и мощно перетряхнуть светак идущего рядом парня, чтобы выяснить, может ли он стать в ближайшее время «лампочкой»?
— Тебе какое, Вер? — спросил Костя, подходя к морозильнику.
— Я люблю шоколадное, — она склонилась над стеклом, изучая ассортимент, парень оказался рядом, так близко — она кожей почувствовала его дыхание, и в животе вдруг захолонуло, словно её застукали за чем-то неприличным.
— Вон то — хорошее, я пробовал! — он протянул руку, чтобы сдвинуть крышку и на несколько секунд прижался к Вериному плечу своим, отчего сердце так громко стукнуло, прямо на весь магазин, но она не отстранилась, застыв на месте и глядя, как он достаёт два вафельных стаканчика с шоколадным пломбиром. — Ну? — он сунул ей их прямо под нос. — Годится?
— Г-годится, — опомнившись, выдавила она и каким-то уродским, дёрганым движением полезла в карман джинсов. — Сколько?
— Я угощаю! — отмахнулся он и направился к кассе.
«Да что же это со мной такое?!» — поражалась Вера, пока медленно плелась за Костей, — со спины он ещё больше походил на Шигорина, прямо вылитый. «Нет, я не должна на этом зацикливаться! Чушь, ерунда!.. Наваждение…» Ей вдруг мучительно захотелось его обнять и поцеловать. «Да что ж это за сумасшествие, в самом деле?!»