– Ты как, ничего? – шепчет Антония.
– Чего, – шепотом отвечает Кайли, и они обе смеются.
Они зажимают себе рот руками, боясь, как бы их голоса не донеслись до материнской спальни, и давятся смехом, согнувшись в три погибели и утирая слезы.
Пусть в будущем они не станут возвращаться в разговорах к этому вечеру, но тем не менее он все меняет. Пройдут годы, и все равно темными вечерами они будут думать друг о друге, перезваниваться без особой на то причины и медлить, не вешая трубку, когда, казалось бы, уже все сказано. Они – не те, какими были всего час тому назад, и прежними никогда уже не будут. Они слишком хорошо знают друг друга, чтобы вновь браться за старое. Уже наутро груз зависти, который таскала на себе Антония, исчезнет, оставив только легчайший зеленоватый след на подушке, в том месте, куда она кладет голову.
Отныне, случайно сталкиваясь друг с другом в коридоре или на кухне, Кайли и Антония посмеиваются. Никто больше не занимает надолго ванну, не придумывает обидные прозвища. Вечером, после ужина, сестры вдвоем убирают со стола, бок о бок моют посуду, не дожидаясь, пока их попросят. Перед сном Салли слышит, как они болтают. Когда им кажется, что их слышит кто-то третий, они сразу прекращают разговор, но при этом остается ощущение, что связь меж ними и тогда не прерывается. Салли готова поручиться, что среди ночи они секретничают, перестукиваясь при помощи азбуки Морзе.
– Что происходит, как ты думаешь? – спрашивает Салли у Джиллиан.
– По-моему – чудеса! – говорит та.
Как раз в это утро Джиллиан обратила внимание, что на Кайли надета черная маечка, из тех, какие носит Антония.
– Сестра увидит, в чем ты ходишь, сорвет ее с тебя своими же руками, – предупредила она племянницу.
– Вряд ли. – Кайли пожала плечами. – У нее и так слишком много черного. И потом – она сама мне ее дала.
– В каком это смысле – чудеса? – спрашивает Салли сестру.
Она полночи не спала, составляя перечень того, что может оказывать влияние на ее дочерей. Тайные секты, секс, преступная компания, воображаемая беременность – ни одной возможности, кажется, не упустила она за эти бессонные часы.
– Да может быть, ничего такого нет, – говорит Джиллиан, не желая волновать Салли. – Может, они просто взрослеют.
– Что? – Само это предположение повергает Салли в смятение, как не могли бы никакие беременности и тайные секты. Рассматривать такую версию она отказывалась. Удивительно, как Джиллиан умеет сказать то, что не надо. – О чем ты говоришь, черт возьми? Они же еще маленькие!
– Ну, рано или поздно им не миновать стать взрослыми, – продолжает Джиллиан, увязая все глубже. – Ты оглянуться не успеешь, как они упорхнут от тебя.