День за днем Сергей Платонович все больше увлекался работой. Своей безошибочной интуицией он угадывал в том, что делал, что-то новое для себя и большое. И робел перед самим собой. В эти короткие Дни он болезненно и остро переживал все свое прошлое. Долгая их жизнь вставала перед ним и ложилась на полотно. Лидия Ивановна воскрешала перед ним все то, что он старался не помнить и едва уже не потерял. Сергей Платонович писал радость своих успехов и боль причиненных им жене обид. Он искал и благодарно находил в ее лице любой день своей жизни, сохраненный ею, и поражался этому каждому дню и писал его. Здесь было все: и усмешка над данью, отдаваемой времени, и осознанная женская гордость, и прозрачная музыка Шопена, лившаяся из-под пальцев семнадцатилетней девочки, любившей его…
Сергей Платонович вытер кисти и вышел из дома. Быстро темнело. На бульваре, в лужах неожиданной оттепели, аккуратно повторялись круглые фонари. Он шел, держась совершенно прямо, и твердо решив не поддаваться ничему. Но отдаленная музыка, чистая и незнакомая, звучала в нем, и чувства, противоречивые и разные, теснились в душе и искали выхода.
Сергей Платонович зашел в автомат и позвонил Нике. Ника шумно ему обрадовалась, и эта радость почему-то оскорбила его. Он постоял несколько мгновений над ворковавшей трубкой и вышел из автомата. Он снова шел бульваром и еще не осознавал, что возвращается домой. С веток срывались редкие капли, тяжелые, словно монеты… Было тепло, как весной.
Дома он быстро прошел, не раздеваясь, прямо в мастерскую и, резко повернув портрет к свету, долго рассматривал его.
Потом он зашел в комнату жены. Лидия Ивановна спала и не знала, какой она человек и что он сидит здесь, одетый, у ее постели.
За окнами пронеслась машина, свистнув стремительными колесами по воде. На мосту погасили фонари. И стало спокойно и темно. И совсем тихо.
Нина отвечает на звонки трех телефонов, носит начальнику на подпись командировки, заказывает междугородные разговоры, регистрирует почту. Так каждый день с девяти утра до шести часов вечера. Она устает, нервничает и выбегает в коридор покурить. Сегодня много почты. Нина записала уже шестьдесят писем, а сейчас ей принесли еще целую пачку…
Она откидывается на спинку стула и усталым, безразличным взглядом глядит за окно. Ей тридцать лет. Четырнадцать из них она работает. Работает преимущественно в канцеляриях, потому что у нее нет специальности. Возвращаясь домой, она готовит и прибирает и перед сном еще пишет на машинке диссертацию для одного врача. Диссертация большая, а почерк у врача неразборчивый. Но это — деньги. У Нины промокают ноги в старых ботинках, ей нужны новые, можно и совсем не дорогие, но обязательно крепкие, чтобы было тепло и сухо. И Юрке надо покупать пальтишко — из старого он вырос.