В стае, между тем, кажется, проклюнулся лидер, которому Натка явно оказывала предпочтение перед остальными.
С Бараном из Курска она танцевала чаще других (почти через раз), уже неоднократно позволила себя чмокнуть в щеку и ощущать, оглаживать всею его трепетной грудью.
— Что ж, пора уходить! — решил Витька. На всякий случай он еще раз пригласил Наташку, чтобы очистить совесть.
— Ну что, Нат?
— Какой ты нетерпеливый!
— Почему? Я просто не хочу даром терять время!
— Дело твое!
— Спасибо!
И он освободил ее из своих объятий.
— Ты уже уходишь?
— А что же мне еще здесь делать?
— А я?
— Как хочешь!
— Хорошо, я пойду с тобой, только отшей от меня вон того типа, — Натка кивнула на Барана, — он усиленно набивается меня провожать и я устала ему отказывать.
«Прямо уж так и устала, небось опять хочет увидеть бой гладиаторов!» — мелькнуло в голове у Шпалы. Он оттащил залетного кавалера в сторону.
— Слушай, земеля, — Шпала дружески и одновременно немного снисходительно положил Барану руку на плечо, — вот с той девчонкой чтобы я тебя рядом больше не видел, ферштейн?
— Кстати, ты когда мне пятнадцать рублей отдашь? — попытался контратаковать новоиспеченный ухажер.
— Во! — Витька сунул собеседнику под нос пятерню, сложенную в неэтичную фигуру. — В Фонд мира! Купить хочешь? Она дороже стоит!
— Сколько? — в тот же миг, в сердцах, с надеждой хватаясь, как утопающий за соломинку, выпалил Баран.
Шпала посмотрел на него как бы заново, после долгой разлуки, с интересом и азартом, прикидывая, сколько можно слупить с этого страдателя по женским прелестям.
— Что ж, — после некоторого раздумия, неторопливо, растягивая слова, как бы боясь продешевить, пропел он, — я думаю… на полсотни… она потянет!
Витька явно издевался над незадачливым покупателем: тому кто смог бы Натку увлечь, Гроздев отдал бы ее даром.
— Значит, если я заплачу тебе полсотни ты отступишься от нее? — проницательно глядя ему в глаза, выкрикнул курянин.
В голосе его мешалась тревога быть обманутым, страх потери и трепетная страсть обладания. Шпале стало смешно.
— Баран, ты сколько получаешь? — с веселым удивлением спросил он, — Или, может быть, ты дочь миллионера гребешь?
— Отстань! — каркнул тот, лихорадочно, дрожащими неверными руками шаря по всем карманам. — Я сейчас! — и исчез куда-то.
Через секунды он возник вновь, держа в руках две новые хрустящие двадцатьпятки.
— Значит так, — срываясь на верхних нотах, проговорил клиент, — я плачу тебе полста, как договорились, прощаю долг и ты отступаешься от Натки, согласен?
— Согласен! — все еще как бы во власти услышанного анекдота проговорил Витька.