Вдруг из-за горного кряжа Сокских гор выкатил огромный «ЗИЛ», полоснув танцующих острым лезвием искрящегося света. Олег и Лариска смутились, сбились с такта.
— Бежим! — шепнула, приподнимаясь на цыпочки, Лариска.
Загораясь озорством девушки, Олег схватил ее за руку, и они побежали, побежали через скошенный луг к Светлужке, окутанной клубившимся туманцем.
На песчаном холме, врезающемся острым мысом в луговую низину, запыхавшаяся Лариска остановилась у приземистой сосны, в вершине которой запутались две лучистые звездочки. Прижалась спиной к шероховатой коре и закрыла глаза.
А Олег сел у нее в ногах на прохладной, совсем бесцветный песок, усыпанный ощерившимися шишками. Обняв руками ноги, он уперся подбородком о колени, спрашивая себя: «Мог ли я еще на той неделе мечтать о таком вечере? Не раз и не два приглашал Лариску и в кино, и на прогулки, а она все отнекивалась: то некогда, то недосуг. А вот нынче»…
Как бы очнувшись от забытья, Лариска легко так вздохнула и, опуская на голову Олега горячую ладонь, спросила вкрадчиво:
— Ты не спишь?
— Нет, что ты! — с невольной порывистостью проговорил Олег, в то же время боясь пошевелиться. Он просидел бы так всю ночь, лишь бы Лариска не убирала с его головы своей волнующей руки. Сердце то совсем замирало в груди Олега, то начинало колотиться так бешено, что он пугался: не слышит ли Лариска?
— Посмотри в низину, — продолжала она. — Видишь лошадей?.. Будто они плывут, правда?
И, сняв с головы Олега руку, повела ею влево. Олег неохотно посмотрел в ту сторону.
На лугу паслись лошади. Одни из них не спеша щипали траву, другие спали, понурив головы. Чуть подальше от табуна, у стога, стояли рядышком еще две лошадки. Одна из них дремала, доверчиво положив голову на шею другой. Зыбкие космы тумана путались у лошадей в ногах, и отсюда, с мыса, казалось: табун неслышно плывет по молочной реке.
— Правда, здорово? — переспросила Лариска.
— Ага, — кивнул Олег. И добавил: — Садись. Удобный мысок. Все как на ладони.
Помешкав, Лариска опустилась рядом с Олегом. Обтерла от песка ступни ног, надела туфли. Сказала:
— На этом лугу девчонкой журавушек я видела. Стая заночевала. Мы тогда с отцом от тетки из Орловки возвращались да припозднились. А они, журавушки, на ночлег устроились. Начало апреля было, Светлужку еще синий лед крыл, а они уж на север торопились, весну на крыльях несли. Преогромнейшая стая — весь луг заняла, а посреди на бугорке — старшой. Стоял на одной ноге и зорко-зорко во все стороны смотрел. Отец, помню, сказал: вторую ногу он для того поджал, чтобы…