«В какой-то мере, — пишет Ю. К. Стрижков, — к обороне Перемышля относится и запись Гальдера от 28 июня 1941 года. В ней говорится: «На фронте группы армий «Юг» создается впечатление, что противник предпринял лишь частичный отход с упорными боями за каждый рубеж, а не крупный отход оперативного или стратегического масштаба…»
И, уже от себя, Стрижков добавляет:
«Я думаю, вам понятно, о чем идет речь?»
Да, мой друг, мне понятно!
Все, кроме одного: почему об этом подвиге мы молчали почти четверть века? Почему?
Итак, я теперь знал не только главные этапы подвига, но и его продолжительность: сорок шесть дней. Сорок шесть дней жесточайших боев с врагом, которому генерал Снегов и его люди дали сразу же, с первого дня, почувствовать, что численное и техническое превосходство еще не предрешает победу.
Однако это было лишь начало войны, когда никто из врагов не решался делать выводы, противоречащие заранее сложившимся концепциям своего фюрера. Все исправно служили ему — и тот же Рунштедт и тот же Гальдер… Но их вера в успех уже пошатнулась. Поэтому, боясь за свои чины и за свою жизнь, они прятали свои сомнения за туманными оговорками. «Создается впечатление…», «возникает надежда…» — так писали они, вместо того чтобы сказать прямо: «Этот народ победить нельзя!» Пресловутая «солдатская честность» понадобилась им потом, после, когда «великий фюрер» уже гнил в земле и они, пытаясь от него отмежеваться, стали кричать о своих прежних, никому не известных «предупреждениях» и «прогнозах». Поздно! Ни им, ни другим запоздалым пророкам история никогда не простит их трусости, ибо она обошлась в миллионы жизней и тысячи разрушенных городов… Теперь они оправдываются, что тогда, мол, их «могли не понять», что они «сохраняли себя для своего отечества и своего народа». Тоже ложь! Ни отечеству, ни народу не нужны эти недокаявшиеся грешники. Народу всегда нужна правда, тем более та правда, которая может помочь остановить зло!
А где же те герои, что дали врагу этот первый и, как мы видим, не забытый им «толчок по мозгам»? О некоторых из них я уже знал — об одних больше, о других меньше… Маслюк, к сожалению, не ошибся: генерал Снегов умер, Дементьев тоже. Подполковника Тарутина и комиссара Уткина, успевшего вернуться из отпуска к началу «марша сквозь смерть», убило за Уманью…
Но многие остались в живых! Мне рассказали, что начальнику штаба дивизии полковнику С. Ф. Горохову и начальнику артиллерии полковнику П. Д. Романову удалось провести через линию фронта подразделения обслуживания и личный состав чуть ли не целого артполка. И тут я еще раз вспомнил того бойца, который прорвался из окружения и был направлен в наш полк под Киевом. Его дивизия не погибла, таких, как он, были сотни, а может быть, тысячи…