Внезапно в начале пятого десятилетия после окончания войны ее раны открылись вновь: 24 апреля 1988 г. в британской газете Sunday Times сообщили, что Вильгельм Монке, офицер, ответственный за массовое убийство британских военнопленных в мае 1940 г. под Ворму, неподалеку от Дюнкерка, живет в окрестностях Гамбурга в качестве бизнесмена на пенсии. Однако официальный британский доклад, составленный после войны, в котором утверждалось, что именно Монке «приказал расстрелять пленных», не должен быть обнародован до 2011 г., ранее семидесяти одного года после данных событий.
Материальные остатки войны на протяжении десятилетий продолжали вызывать любопытство даже у грабителей. 3 сентября 1988 г., в сорок девятую годовщину начала Второй мировой войны, полиция Германии задержала трех британских глубоководных водолазов по подозрению в попытке разграбить «Вильгельм Густлофф», лежащий на дне Балтийского моря. Когда в последние месяцы войны этот корабль был потоплен, вместе с ним погибло более 6000 солдат и беженцев, что стало самой большой по числу жертв катастрофой на море.
Мировые лидеры продолжали попытки примирения бывших противников. «Мы с вами примерно одного возраста, — сказал канцлер ФРГ Гельмут Коль руководителю СССР Михаилу Горбачеву 26 октября 1988 г. на банкете в Кремле, добавив при этом: — В молодости мы пережили ужасы войны. Ваш отец был тяжело ранен, мой брат погиб в бою. Мы видели, как много женщин ждали своих мужей, как много матерей ждали своих сыновей — и зачастую напрасно». Теперь настало время расчистить руины войны и отстроить заново города и села, «чтобы люди стали ближе друг к другу душой и разумом». Коль заявил: «[В этом] я вижу наш общий и глубоко гуманистический долг, несмотря на то что мы живем в разных политических и социальных системах».
Даже спустя более четырех десятилетий после окончания Второй мировой войны эти слова, столь здравые и трогательные, не были восприняты повсеместно. Не прошло и месяца, как в родной для канцлера Коля Западной Германии при посещении группой из шестнадцати евреев, живших тогда в Нидерландах, Соединенных Штатах и Британии, своего бывшего города Ксантена на второй неделе ноября 1988 г., некоторые местные жители были настолько рассержены их визитом, что разрисовали лозунгами две школы и музей. Один из лозунгов гласил: «Вот дорога в газовую камеру», — а другой: «Освенцим слишком мал».
На той же неделе в Бонне на мемориальном собрании, посвященном немецкому еврейскому погрому 1938 г., председатель бундестага ФРГ Филипп Йеннингер, вспоминая предвоенные годы и начало нацистского преследования, спросил: «Что же касается евреев: разве они в прошлом не взяли на себя роль, которая им не подходит? Разве им не пришлось в конце концов принять ограничения? А может, они даже заслуживали того, чтобы их поставили на место? И самое главное: если оставить в стороне нелепые преувеличения, которые нельзя воспринимать всерьез, то разве в основных тезисах пропаганды не отражались личные воззрения и убеждения? Разве не был Гитлер тем, кого избрало Провидение, вождем, который появляется у народа раз в тысячелетие?»