Она не собирается его уговаривать. Ей и одной хорошо!
Да пусть уходит. Для нее каждый раз облегчение, когда (выросшие) дети ее покидают и никого не надо упрашивать остаться.
Так всем проще.
В прихожей Вирджил обнаруживает последний букет от Лео Колвина. Десяток роскошных белых и желтых роз, которые уже начали подвядать. Джессалин поставила вазу с цветами на стол и забыла про них. Несколько дней не меняла воду.
– Люди до сих пор присылают цветы в память об отце? Как же они его любили, подумать только…
– О да, – подтверждает мать. – Конечно любили.
Он спрашивает, кто прислал этот букет. Она говорит, что уже не помнит.
(Не стоит ему говорить про Лео Колвина. Это не те отношения, которыми можно гордиться. Она боится ранить его чувства. Кто знает, может, даже выйдет за него замуж… чтобы выйти из летаргического сна… из трусости… да просто чтобы ублажить несчастного. Вирджил, скорее всего, ничего не знает про этот постыдный замкнутый круг. Сестры его не посвящают, и слава богу!)
А меж тем он перешел в заброшенную гостиную. Кажется, что даже кружащаяся в воздухе пыль стала гуще.
Остановившись у дальнего окна, Вирджил кричит матери:
– Смотри, лис у речки!
Лисы здесь не редкость, и тем более на Медвежьей горе, где живет Вирджил, но отчего-то он обрадовался, точно подросток.
К тому времени, когда мать подходит к окну, зверя уже толком не разглядеть. Но двигается он не такой трусцой, как лисица.
Койот? Рысь?
Зверь скрылся на соседнем участке среди густых сосен.
– В детстве я выглядывал по ночам из окна спальни. Филины кричали, как младенцы, помнишь? У меня стыла кровь. Они охотились до самого рассвета. А мы потом находили клочья шерсти и перья в крови, обглоданные кости…
И этим ему запомнился родительский дом? Джессалин пробирает до костей.
Вирджил признается, что он плохо спит.
– Думаю о том о сем. Мозг словно охвачен пламенем.
Джессалин не говорит: Я знаю. Зачем присваивать себе чужую бессонницу, так похожую на ее собственную?
– Днем все в порядке. Но стоит только лечь спать, и перед глазами начинает прокручиваться что-то вроде фильма о Второй мировой войне с воздушными бомбардировками… Может, мне легче было бы уснуть в моей детской комнате? Я прихожу сюда и оказываюсь в другом времени… словно проваливаюсь в шахту без лифта. Нет, это не очень хорошая идея. Однозначно.
У Вирджила смежаются веки. Язык еле ворочается. Он клубочком сворачивается на кушетке и, положив голову на руки, через минуту засыпает. Лишь несколько часов спустя, ближе к сумеркам, Джессалин слышит, что он зашел в ванную.