Она беспомощно улыбается и мотает головой:
– Нет. Но я постараюсь.
А между тем Вирджил остается на ужин. Может, даже останется ночевать.
Джессалин с удовольствием – она уже забыла, когда последний раз включала плиту или духовку, – готовит сквош, крем-суп из помидоров. В духовке Вирджил размораживает и потом поджаривает тосты из зернового хлеба, пролежавшего в морозилке с октября. Они вместе едят на кухне, за окнами уже ночь с отраженным, каким-то архаичным светом. Впечатление такое, будто за столом собралась вся семья по какому-то праздничному случаю.
– Если бы мы ели мясо, то остатки можно было бы вынести на веранду для лисицы, или кто там был, – в задумчивости говорит Вирджил.
Джессалин даже не знает, как отреагировать на это странное замечание, родившееся из ниоткуда и так же загадочно провалившееся в никуда.
– Да, это фамильная драгоценность. Но не ее.
Лео Колвин произносит «не ее» почти шепотом.
В смысле, не Мод, не его покойной жены.
Он положил кольцо на стол перед Джессалин так, что не заметить его невозможно.
– …сапфир, обрамленный маленькими бриллиантами. Белое золото, немного истерлось со временем. Можно подогнать под ваш палец у ювелира.
Конечно, она знает. Джессалин разглядывает изысканное кольцо. Такого большого сапфира вблизи она никогда не видела. Надо подавить в себе первый импульс – тотчас вернуть подарок.
Или я сначала должна его примерить? – спрашивает она себя.
– Не желаете… его… примерить? Чтобы убедиться…
Лео Колвин разнервничался, обе руки дрожат. И Джессалин чувствует подступающий озноб.
– Лео… мне кажется… не стоит…
Она произнесла это так тихо, что он не расслышал.
Он надел ей кольцо на средний палец правой руки вместо левой. И застыл в пароксизме смущения.
(А где Уайти? Она ждала его презрительной реакции с первой минуты, когда Лео Колвин впервые вошел в их дом, в синем спортивном пиджаке с медными пуговицами, мокасинах с кисточками, галстуке-бабочке, со значком на лацкане, чтобы сопроводить ее на званый ужин.)
– Прелестно! Я даже не сомневался.
У Джессалин так похудели пальцы, что ей пришлось снять подаренные мужем кольца для сохранности. И теперь это бросается в глаза: тонкие голые, обездоленные женские пальцы. Неудивительно, что Лео Колвин решил ей навязать свое кольцо.
Она его снимает и пододвигает к сидящему напротив гостю.
– Но это вам, Джессалин. В знак нашей дружбы…
– Не надо. Слишком…
– Вам… на память.
– Нет, Лео. Это неправильно.
– Неправильно? Но что мне с ним делать? – взмолился он, явно считая ее решение неразумным.
Она еще раз повторила, что это пока неправильно.