Ко мне навстречу выскочили несколько мужичков с красными тряпками, повязанными сверху на рукав. Как оказалось – крестьянские сотники. Они и проводили за село, к Порасу. А там…
А там под деревом с петлёй на шее на корявом пенёчке, балансируя всё время на кончиках пальцев, стоял какой-то хлыщ, судя по всему – принц Зорот. И было принцу неуютно ужасно. Тем более, на дереве уже висели пять тел, а под этим же деревом валялись с отрубленными головами тел пятнадцать в роскошных одеждах – не иначе вельможи торнийские. Ещё столько же вельмож – избитых, потрёпанных, стояли связанные под деревом, под охраной десятка мужиков с пиками и топорами на длинной рукояти. С двух сторон от принца Зорота тоже стояли два огромных мужика с топорами в руках. А Порас сидел за столом, метрах в пяти от принца. Слева и справа от Пораса сидели ещё двое крестьян, и вершили, надо полагать, свой, крестьянский суд. Я чуть не расхохотался от напыщенного вида самостийных судей, но сдержался, лишь махнул всем ручкой и бодренько произнёс:
– Вечер в хату, уважаемые!
Услышав мой голос Порас оглянулся, вскочил, и бросился ко мне:
– Ваша светлость! Мы сейчас с этими закончим, и к вам на помощь пойдём! – сияя глазами, зачастил крестьянин. – Мы тут тоже подмогли вам, сколько сумели. Тыщи две положили супостатов!
– Не нужна помощь, Порас! – улыбнулся я, и, увидев посмурневшее враз лицо крестьянина, поспешил объяснить: – Разбили мы торнийскую армию всю!
– Слава богам! – осенил себя местным аналогом креста Порас, поднеся ладонь ко лбу, рту и груди, – А мы, значицца, этих вот судим! Супостатов! Всё честь по чести – суд даже сделали, свой, как полагается!
– А почему судите?
– Чтобы видели, что у нас не как у зверей, а по человеческим законам!
Мне приставили стул к импровизированному судейскому столу, и я сел рядом. Порас, видевший, наверное, выездные суды в своём селе, от усердия дул губы, и вид принимал прям напыщенный:
– Представься, значит, кто ты есть такой, и зачем на землю нашу пришёл?
– А кто спрашивает? – разбитыми губами ухмыльнулся принц. И я даже удивился бесстрашию королевича. Мне про него рассказывали, что он чуть ли не умственно отсталый, изнеженный сноб. Но на нас, горделиво улыбаясь, смотрел отнюдь не трус и не дурак. А ещё мне ситуация реально тюремную камеру родного мира напомнила. Ну, или сходку «братков». В камере, слава и местным и не местным богам, я не был, а вот на сходняки пару раз попадал. И сиди думай теперь, уж не из-за моей ли шутки про вечер в хату события становятся похожими на блатные разборки? Кто в хату вошёл? А кто спрашивает? Вообще не удивлюсь, если «на фене ботать» начнут и смотрящими меряться. Мол, я от Сеньки Кривого, смотрящего за лесом торнийским. А я, значит, от вора в законе… Тьфу ты!