— Например, может пропить плату за комнату, если вовремя не схватить за шиворот — мелочь, однако! — съязвил Лактанций, и Пончо хмыкнул.
— Между тобой и миром, — увлечённо продолжил Квазид, игнорируя шпильку гостинщика, — словно есть некое соглашение: вы не заключали договора, конвенции, как любят выражаться прошляки, но соблюдаете, каждый со своей стороны, какой-то общий свод правил, нигде до конца не написанных и никем не сосчитанных. Их можно делить на физиологические, медицинские, юридические, экономические, моральные, метафизические…
— Уф-ф! — Пончо явно был потрясён уже этим заведомо неполным перечнем. — Понимаю. Мера есть — но она необозрима простым рассудком.
— И сложным тоже, Пончо, потому что мы подлинно не знаем и самих себя, а психопрошляки, эдиписты-электристы-кастрационисты и прочие, сводят всё к бессознательным комплексам… У кого ещё или уже нет этой меры?
— У ребенка.
— У подростка.
— У психбольных.
— У влюблённых.
— У суицидников.
— У настоящих художников.
— Достаточно, — Квазид поднял ладони, останавливая перечисление. — А теперь, друзья мои, представьте себе ситуацию, когда у людей, не относимых ни к какой из названных или неназванных спецкатегорий, в силу богатства и непредрешённости личности, в силу обстоятельств или ещё чего вненаходимая мера так и не определена…
— В их встрече, в их пути к ней есть какой-то смысл, очень важный для обоих, даже если они об этом пока не догадываются, — поймал наконец блуждающую мысль Рамон.
— Верно. Но я-то догадываюсь… — грустная улыбка осветила лицо Квазида. — Отдохните немного, друзья, прогуляйтесь по саду, а потом, если есть ещё силы слушать… Кстати, Пончо, а ты слышал вот эту вещичку «Железной Девы»? Она мне тоже понравилась и даже имеет некоторое отношение к нашему разговору… «Мечта зеркал» называется…
Остальные вышли размять косточки да и просто полюбоваться прекрасным квазидовским садом. В тенистой аллейке на резных затейливоногих столиках в больших октагональных блюдах и фруктовых вазах из тонкого кобальтового стекла с лихо закрученным орнаментом изящно чередовались свеженарезанные арбузы и дыни, бархатистые сливы, раздоленные апельсины, черешня, прозрачноглазый с поволокой виноград… Шизаяц с Алаверды тут же, поедая, стали придумывать какую-то фруктовую жонглериаду, Рамон с Лактанцием просто начали пуляться косточками — а из гостиной уже доносился новый магнетический рёв, от которого вздрогнула и зашептала что-то своим богам пробегавшая по делам миловидная, но слегка толстоногая служанка…
Ай онли дрим ин блэк энд уайт!