б) поскольку на принятие решения в пользу войны с СССР немаловажное влияние оказывала боязнь возможной перспективы возможного варианта одновременной войны против Советского Союза и США, Мацуока убеждал высшее японское руководство и командование в том, что этого удастся избежать с помощью дипломатических средств;
в) министр иностранных дел заявлял о своей уверенности в том, что нападение на Советский Союз окажет решающее влияние на окончание войны в Китае, ибо в этом случае правительство Чан Кайши окажется в изоляции.
Хотя предложение об ударе в тыл Советскому Союзу базировалось на выводе о краткосрочном характере германской агрессии, учитывалась и возможность затяжной войны и даже поражения Германии. Считалось, что при всех обстоятельствах Японии лучше вступить в войну на севере, чем идти на риск вооруженного столкновения с США и Великобританией. Сторонники этой концепции полагали, что в случае, если Великобритания, поддержанная США, в конце концов одержит победу над Германией, то Японию не будут строго судить «за нападение лишь на коммунизм».
Участники заседаний не высказывали возражений против доводов Мацуока. Они соглашались с тем, что германское нападение на СССР с запада представляет весьма выгодную возможность реализовать вынашиваемые годами планы отторжения в пользу Японии его восточных районов. Однако далеко не все разделяли поспешные выводы сторонников немедленного нападения на СССР.
Из стенограммы 32-го заседания координационного совета правительства и императорской ставки от 25 июня 1941 г.:
«Министр иностранных дел Мацуока: Подписание пакта о нейтралитете (с СССР. – Примеч. авт.) не окажет воздействия или влияния на Тройственный пакт. Об этом я говорил после моего возвращения в Японию (из Германии и СССР. – Примеч. авт.). К тому же со стороны Советского Союза пока нет никакой реакции. Вообще-то я пошел на заключение пакта о нейтралитете, считая, что Германия и Советская Россия все же не начнут войну. Если бы я знал, что они вступят в войну, я бы, вероятно, занял в отношении Германии более дружественную позицию и не стал бы заключать пакт о нейтралитете. Я заявил Отту (послу Германии в Японии. – Примеч. авт.), что мы останемся верны нашему союзу, невзирая на положения (советско-японского) пакта, и если решим что-то предпринять, он будет проинформирован мною в случае необходимости. В том же духе мы говорили с советским послом.
Некто (фамилия в стенограмме не указана. – Примеч. авт.): Какое впечатление произвели Ваши слова на советского посла?
Мацуока: ”Япония сохраняет спокойствие, но ясности – никакой”, – сказал он и, как мне кажется, говорил искренне.