– Ваш покорный слуга, – сказал Тюрлюпэн и отвесил третий поклон.
– Господин де Жослэн, – воскликнул молодой герцог, наконец-то заметив его, – я рад вас видеть. Клянусь честью, я уже стосковался по вам.
– Я против барабанов и труб, – произнес господин Лекок-Корбэй. – Мы должны действовать осторожно, тихо, осмотрительно, шаг за шагом, постепенно и последовательно. Начать мы должны с того, чтобы восстановить Верховный совет против кардинала, парламенты против Верховного совета, а население против парламентов. Вот мой план, и он, по-моему, хорош. Население должно высказаться за нас и перейти на нашу сторону. Затем мы можем перейти к тому, чтобы сделать волю кардинала предметом всеобщего пренебрежения.
– Великолепно! – воскликнул граф фон Мемпельгард. – Предметом всеобщего пренебрежения! Превосходно сказано.
– Но все это надо сделать тихо. Постепенно, без шума, не торопясь, без кимвалов и труб.
– Господин де Роншероль! – почтительно сказал старцу молодой герцог. Я прошу разрешения представить вашему вниманию господина де Жослэна, сьёра де Кеткана, бретонского дворянина, желающего уверить в своей преданности маститого анхиза нормандской знати.[26]
– Поистине я предан вам, сударь, телом и душой, – заявил Тюрлюпэн, сделав рукой такое движение, словно он готов немедленно не только подстричь бороду седому дворянину, но и завить ему волосы.
Но его почтительные слова заглушены были диким взрывом ярости графа де Кай и де Ругона.
– Осмотрительно! Тихо! Осторожно! – ревел он и ударял по столу кулаком так, что стаканы дребезжали. – Эти слова пригодны только для сотрясения воздуха и больше ни для чего. Кувшины на столе – и ничего в них не налито. Вертелы на огне – и ничего на них не нанизано! Если таков ваш план, сударь, то я ради этого плана даже маленького своего кортика не снял бы с гвоздя.
Он поднялся и стоял, перегнувшись вперед, упершись кулаками в стол, с лицом, багровым от вина и гнева.
– Я расскажу вам, сударь, чему научил меня жизненный опыт. С пятнадцатилетнего возраста у меня не проходило дня без похождений, и Бог нигде и никогда не ограждал меня от опасностей. Войну не выигрывают интригами и мелкими распрями. Войну, сударь мой, выигрывают, сидя задом в седле!
– Великолепно! – крикнул граф фон Мемпельгард. – Задом в седле! Клянусь рогатым чертом и душами нераскаянных грешников: так и только так выигрывают войну.
– Вот это божба, это я понимаю, – сказал Тюрлюпэн, придя в восхищение.
– Но не для того мы бодрствуем, чтобы обсуждать планы и спорить друг с другом, – продолжал немецкий дворянин. – Бодрствуем мы ради дружбы, веселья и хорошего вина. Веселее же, ребята, и пей, не зевай!