И все же после реформы 1861 г. удержать в неприкосновенности прежнее государственное устройство стало невозможным. Раскрепощенное общество оказывало возраставшее давление на правительство. Формировалось общественное мнение в поддержку перехода к конституционному правлению. Замедление с реформами породило революционных народников, левое крыло которых перешло к покушению на высших чиновников и на самого императора. Развитие правительственного конституционализма в столь чрезвычайных условиях подробно исследовано П. А. Зайончковским. В его трудах изучены попытки части высшей бюрократии склонить Александра II изменить порядок государственного управления, расширив состав Государственного совета, и призвать в него выборных от земств и городов. Детально рассмотрел П. А. Зайончковский и деятельность руководителя Верховной распорядительной комиссии, а затем министра внутренних дел графа М. Т. Лорис-Меликова. Анализ Зайончковским программы, сформулированной Лорис-Меликовым в 1880 г., можно считать безупречным. Проблема нынешней современной историографии заключается не столько в исследовании так называемой Конституции Лорис-Меликова, сколько в ее интерпретации. План М. Т. Лорис-Меликова, представленный императору в начале 1881 г. и предполагавший создание при Государственном совете подготовительных и общей комиссий для выработки законодательства, достаточно изучен и известен. Однако нет удовлетворительного ответа на вопрос, кем считать М. Т. Лорис-Меликова: сторонником ли реформирования самодержавия в конституционную монархию или поборником так называемой «истинной монархии» Безбородко. Сам М. Т. Лорис-Меликов, уже отставленный от министерства, в переписке утверждал, будто бы Конституция является несовременной и невозможной для Российской империи. Однако, как представляется, суть проблемы заключается не в словах и оценках, раздаваемых М. Т. Лорис-Меликовым, а в том, к каким последствиям мог привести его проект в случае реализации. Здесь, пожалуй, двух мнений быть не может. Еще в конце XIX в. видные представители русского освободительного движения, в том числе В. И. Ленин, полагали, будто бы при известных условиях общая и подготовительные комиссии Государственного совета неизбежно бы эволюционировали в нижнюю палату парламента. Кстати, и сам Александр II великолепно осознавал неотвратимость такого рода перспективы, поскольку заявил великим князьям в связи с проектом М. Т. Лорис-Меликова: «Он предлагает Конституцию». В отличие от периода 1860-1870-х гг. Александр II не стал препятствовать М. Т. Лорис-Меликову, поскольку осознавал невозможность успокоения России без перемены порядка государственного управления. 1 марта 1881 г. Александр II распорядился созывать 4 марта заседание Совета министров для утверждения проекта Лорис-Меликова, но несколько часов спустя был смертельно ранен бомбой, брошенной Гриневицким, и скончался в 15 часов 35 минут. Его сын, Александр III, вступив на престол, колебался почти два месяца, давать или не давать хода проекту. Давление на нового императора пытались оказать сторонники реформ – представители высшей бюрократии: М. Т. Лорис-Меликов, Абаза, Милютин, – но их попытки оказались несостоятельными. Очевидно, мировоззрение Александра III сформировалось, когда он был еще наследником, и заключалось в том, чтобы сохранять самодержавие в неприкосновенности, избегая каких-либо конституционных изысканий. Подобного рода свидетельство можно легко отыскать в дневниковых записях П. А. Валуева. Не исключено, что Александр III находился под влиянием Победоносцева, который во многом способствовал складыванию его политического мировоззрения. Вероятно, новый император также не одобрял последних поступков своего отца, поскольку испытывал к нему тщательно скрываемую неприязнь из-за морганатического брака императора с княгиней Юрьевской. Нельзя исключать и того обстоятельства, что Александр III, потрясенный убийством отца, полагал, будто бы оно обусловлено реформами 1860-1870-х гг., имевших целью раскрепостить общество и видоизменить самодержавие. Как бы то ни было, но в конце апреля 1881 г. Александр III подписал манифест, составленный Победоносцевым, о незыблемости самодержавия.