Судя по вырвавшемуся у нее ругательству, она действительно была вне себя от злости. Сакс подозревала, что это и есть настоящая Нэнс Лорел, которую редко можно было увидеть под застегнутым на все пуговицы костюмом, толстым слоем макияжа и выражениями типа «если вас не затруднит».
— Да, Амелия, я удалила ваше имя из заметок и писем. Но все это исключительно ради вас и вашей карьеры. Мне даже в голову не приходило, что вам хочется, чтобы ваше имя где-то упоминалось. Да и кому бы хотелось? — пожала она плечами. — Знаете, насколько опасно это обвинение? Оно может положить конец карьере, если хоть что-то пойдет не так. Вашингтон может отказаться от Мецгера и Барри Шейлса, бросив их на произвол судьбы. Но они могут устроить из этого и свой Геттисберг, пойдя в атаку против меня. И если это случится, а я проиграю в вопросе неприкосновенности — мне конец. Федералы надавят на Олбани, вынудив от меня избавиться, и прокурор штата им подчинится. В мгновение ока. Так будет с каждым, имеющим отношение к этому делу.
«Моему делу…»
— Амелия, мне хотелось по возможности вас прикрыть. Ни в одной записке не упоминается Лон Селитто. И Рон Пуласки тоже.
— Но кому-то из нас придется свидетельствовать в суде как эксперту, чтобы представить доказательства, — заметила Сакс и тут же поняла: — Линкольн.
— Он консультант, — сказала Лорел. — Его невозможно уволить.
— Я ничего этого не понимала, — выговорила Сакс. — Извините.
— Нет-нет, это я виновата. Мне следовало поделиться с вами.
Сакс почувствовала вибрацию телефона и взглянула на экран. Сообщение от Лона Селитто.
«Только что выяснил. Приказ об отстранении пришел из центра. Капитан Майерс считает, что ты скрыла правду о проблемах со здоровьем. Он получил медицинские данные от твоего частного врача. Я выбил тебе еще неделю работы по делу Морено. Но к 28 мая ты должна пройти полное обследование».
Значит, Лорел не имела к ее отстранению никакого отношения. К счастью, Сакс не успела выпалить все, что прежде думала по этому поводу. Но как Майерс добрался до ее медицинских данных? Она никогда не пользовалась страховкой от департамента и сама платила ортопеду — именно затем, чтобы никто в Большом доме ничего не узнал.
— Все в порядке? — спросила Лорел, кивая на телефон.
— Да, все хорошо.
В это мгновение в конце коридора раздалось жужжание. Дверь распахнулась, и вошел мужчина дет тридцати с небольшим, атлетического телосложения, в темном костюме. Он удивленно моргнул, увидев женщин в конце коридора, затем двинулся вперед, окидывая взглядом остальной коридор и пустые кабинеты.