В конце концов, это была не тюрьма, а изолятор временного содержания, где люди оставались до внесения за них залога или перевода в тюрьму на острове Райкерс, а иногда, что бывало не так уж редко, выходили на свободу. Каждый сидящий здесь изначально считался невиновным. Так работала судебная система.
Но мужчина, к камере которого охранник сейчас направлялся, был не таким, и о нем уже сложилось определенное мнение. То, что он оказался за решеткой, воспринималось как подлинная трагедия.
Охранник мало что знал о его прошлом. Но ему было известно, что Барри Шейлс — бывший военный летчик, который сражался во время войны в Ираке, и что теперь он работает на федеральное правительство.
И тем не менее его арестовали за убийство. Но не за убийство жены, ее любовника или за что-то в этом роде, а за убийство какого-то негодяя-террориста.
Его арестовали, хотя он был солдатом. Героем.
Охранник знал, почему Шейлс здесь, — из-за политики. Его арестовали, потому что партия, не имевшая власти, хотела досадить той, что власть имела, сделав этого несчастного козлом отпущения.
Охранник подошел к камере и заглянул в окошко.
Странно.
В камере был еще один заключенный, о котором охранник ничего не знал. Он не мог понять, почему тот здесь, — его следовало поместить в другую пустую камеру. Новичок сидел в стороне, тупо глядя перед собой, и от его взгляда охраннику стало не по себе. Глаза говорят о здешних людях все — намного больше той чуши, которую они произносят.
И что с Шейлсом? Он лежал на боку на скамье, спиной к двери, и не шевелился.
Охранник набрал код, и дверь с жужжанием открылась.
— Эй, Шейлс!
Тот не двигался.
Второй заключенный продолжал таращиться в стену.
«Опасная сволочь», — подумал охранник, никогда не употреблявший подобных фраз просто так.
Он подошел ближе и окликнул:
— Шейлс?
Внезапно пилот пошевелился и сел. Он медленно повернулся, и охранник увидел, что Шейлс плачет, закрыв глаза руками.
Ничего постыдного. Такое тут случалось постоянно.
Пилот вытер лицо.
— Вставай, Шейлс. У меня для тебя новости, которые, думаю, тебе понравятся.
Шрив Мецгер сидел за столом, когда услышал сирену. Он не придал ей значения. В конце концов, это Манхэттен. Тут всегда слышны сирены. Так же как и возгласы, клаксоны, иногда чьи-то вопли, крики чаек, отрывистые звуки, похожие на выстрелы… хотя, вероятно, это лишь автомобильные выхлопы.
Просто фоновый шум города.
Мецгер почти не обращал на него внимания, особенно сейчас, когда он пытался загасить бушующий лесной пожар, в который превратился ордер на убийство Морено.