— Матакитэ[29] примет вас. Проходите.
Пока Гарисс и Марта шли к хижине, лейтенант тихо обратился к спутнице:
— В отличие от своей дочери, Матакитэ не говорит п-по-английски, я буду разговаривать с ним на языке маори и п-переведу все, что он скажет.
Убранство хижины шамана было довольно аскетичное: две развернутые циновки у стены, видимо заменяющие постель, небольшой стол, два табурета и что-то вроде комода с различной кухонной утварью, банками и непонятными мешочками. Больше на полу ничего не было, но стены и потолок были сплошь увешаны диковинными вещами. Здесь можно было встретить ножи, наконечники копий, всевозможные амулеты, пучки трав, черепа животных, перья и сушеные лапы каких-то птиц — в общем, было на что посмотреть.
Удивил Марту и сам шаман. Небольшого роста, плотный мужчина с испещренным морщинами лицом был явно немолод, если не сказать стар, однако его движения были плавными и точными, никакой тебе старческой дрожи и неповоротливости, глубоко посаженные глаза смотрели внимательно и цепко. Он стоял в самом центре своего жилища, встречая гостей. Женщине показалось, что когда они с Гариссом вошли в хижину, то ее обдуло как будто бы легким теплым ветром, хотя все окна были закрыты.
Впустив европейцев, Ата закрыла дверь и молча присела в углу на один из табуретов. Взяла в руки деревянную плошку, насыпала в нее какие-то зерна и стала методично растирать их небольшой каменной ступкой, забыв о пришедших.
Лейтенант снял шляпу и, улыбаясь, словно старому знакомому, протянул шаману руку:
— Хи паи ки те ките кое и а Матакитэ[30].
— Киа тау те паи ки а кое, Лонпайн, каоре и роа те китенга и а татоу ваахи[31].
Голос Матакитэ звучал тихо и мелодично, словно убаюкивая. Марта отметила для себя, что, пожалуй, наличие такого тембра просто необходимо для людей его профессии и этому, наверное, учат где-то в специальных шаманских школах.
Хозяин дома небрежно скользнул взглядом по океанологу и вновь обратился к лейтенанту:
— Хе аха и пута аи кое и тенеи ва?[32]
— Кеи те хиахиа ахау ки те вхакапуаки и а кое ки таку хоа. — Гарисс указал рукой на свою спутницу. — Ко, миссис Марта Петтерс, хи каимутаиао, и уру ки нга махи ако а Гавааки. Махао ка теа э кое те авхина и а иа рото и тана махи[33].
Удивительное дело, когда Гарисс разговаривал на языке маори, он совсем не заикался. Марта слышала, что такое бывает, недуг отступает, если человек поет или, как сейчас, разговаривает на неродном для него языке.
Шаман внимательно посмотрел на океанолога и произнес:
— Хи вахайн тино каха кое, хи маиа хоки, энгари как роа кааре ано кое ки нга рару нуи.