Но без риска нельзя, как без него? Без толики риска в нашем деле никак невозможно: осторожностью нюха на прибыль не заменишь. Чуять надобно, а не размышлять, — перед самим собой лицемерил Мусорос.
Нужные знакомства, «дружески» скрепленные отчислениями от прибылей, откаты, круговая порука, квалифицированные аналитики, послушные трейдеры, дрессированные брокеры и прочие платные да подвластные, более того, идейно преданные делу приумножения хряксовой безналичности помощники сводили финансовую деятельность новоявленного «титана» к малопривлекательному для Мусороса процессу. Процесс заключался в еженедельной выдаче многочисленным прилипалам заработной платы да вызовом на верхотуру небоскреба парикмахера с визажистом для последующего представительского выпячивания провидческого «я» по телеэкранам обывателей.
— Ибо предопределено, — продолжая поучать столешницу, тяжко вздохнул Мусорос, придавленный бременем ответственности перед социумом, — мы, избранные, пишем правила вашего послушного существования! — обратился заодно, но с гораздо более проникновенным пафосом к жалким, безусловно пропавшим бы без покровительственной опеки, сновавшим внизу «муравьишкам», исправно приносящим непрошеным кукловодам верный доходец по процентным выплатам.
Доходец был, чего греха таить, но в основном благодаря колоссальности вкладываемых сумм, заработанных, увы, в прежние времена, когда все было настоящим: и риск, и мзда, и прибыль. Тоска по лихому времечку, когда Мусорос, авантюрист более по принуждению, чем по призванию, лихо, точно молотком орудуя, сколачивал первоначальный капиталец, временами щемила находящийся под неусыпным медицинским контролем орган, у простых смертных именуемый сердчишком. Потому-то, лишь в силу переходящего уже в неотъемлемую привычку «щемления» поименованного органа, допустил Мусорос досель весьма редко да почти никем не виданное — слабинку: соизволил предоставить аудиенцию заведомому проходимцу, прикатившему, вдобавок, откуда-то из Восточной Загнипы. Из региона, где честного человека можно встретить лишь в очереди за пособием по безработице, порядочного — увидеть лишь шарящим в поисках медяков, добро бы по своим карманам. Приличные же люди… ну да этих не осталось вовсе, они как липку ободрали всякого, неосторожно подвернувшегося под руку, и когда еще свалили в осененные обирализмом цивилизации.
Вызывало у Мусороса сомнение, что на встрече-то никто особо не настаивал — попробовали бы только! В подобном случае исход предельно ясен. «От ворот поворот», как, должно быть, любила говаривать мусоросова бабка, которой, впрочем, финансист никогда не посылал поздравительных открыток, а с годами, вообще, напрочь забыл старушенцию, но все же временами да задним числом ценил в качестве неотъемлемого звена своего чистоплюям непонятного для чего на свет нарождения.