Автобус долго ехал по шоссе и наконец медленно, неуклюже свернул с Кольцевой автодороги. Вскоре впереди показались металлическая ограда кладбища, старухи с яркими букетами искусственных цветов, автобусы, ожидающие окончания траурной церемонии.
Настина мать, тихо сидевшая впереди, внезапно громко зарыдала. Лера снова, как во время телефонного разговора с ней, почувствовала приближающуюся дурноту и невольно вцепилась в рукав Анны.
Автобус фыркнул и остановился. Четверо мужчин подхватили гроб, понесли. Сзади под руки вели мать Насти.
Морось все усиливалась, лица у людей стали мокрыми, и невозможно было разобрать, слезы это или потоки странного декабрьского дождя.
Недалеко от Настиной могилы хоронили отставного военного. Стояла толпа, тромбоны и валторны тянули мрачную, выворачивающую душу мелодию, и это принудительное, неизбежное соседство с чужим горем было особенно тягостным.
Лера в отупении смотрела, как рабочие опускают гроб с Настей в могилу, с глухим стуком летят на крышку комья земли, и обреченно думала о том, что в ее жизни не осталось ничего светлого, ради чего можно было бы жить. Ничего, кроме Машки. Зачем вообще нужна эта жизнь, такая чудовищно несправедливая, жестокая, полная коварства, не прощающая никаких, даже самых невинных, ошибок?
Лера попыталась представить себе, что Насти нет, никогда больше не будет, она не сумеет увидеть ее, коснуться, заговорить с ней – и не смогла. Это просто не умещалось в ее сознании. Казалось, в яму опустили лишь пустую оболочку, не имеющую ничего общего с настоящей, живой Настей. А сама она где-то рядом, поблизости, такая же, как всегда, слегка чудаковатая, рассеянная, иногда резкая, но доверчивая и искренняя. Именно о такой сестренке мечтала Лера все детство, именно ее нашла она в Насте. Нашла, чтобы потерять навсегда.
Печальная церемония завершилась, аллея постепенно опустела. Куда-то пропали все – Анна, Наталья, девчонки из отделения. Лера обнаружила, что стоит у могилы одна. Очевидно, на нее снова нашел столбняк, когда, погрузившись в себя, полностью отключаешься от реальности и не замечаешь ничего вокруг.
Она медленно побрела к выходу. В насквозь промокших сапогах чавкала вода, холодные струйки затекали за воротник, волосы прилипли ко лбу и щекам.
Лера долго плутала по аллеям, пока не добралась наконец до ограды. Очевидно, она сильно задержалась, потому что автобуса уже не было. Лера направилась к остановке рейсового, который будет, наверное, не скоро, судя по малому количеству людей под козырьком.
Сзади резко взвизгнули тормоза. Лера обернулась и увидела голубой, заляпанный грязью «Вольво», остановившийся, не доезжая до нее пары метров. Она равнодушно скользнула взглядом по автомобилю и хотела идти дальше, но в это время дверца распахнулась и из салона вылез Максимов. Он был без кепки, в расстегнутом пальто – мокрые волосы казались совсем черными.