В яркие, солнечные дни я поднимался на вершину острова, представляющую собой ровное плато, откуда виднелись заснеженные вершины гор Таймырского полуострова и невысокий берег острова Большой Бегичев. Оттуда я начинал спуск на лыжах, стараясь съезжать наискось по склону острова, вспугивая нередко песцов, промышлявших внизу.
Словно поднятая ветром снежная пыль, сверкали их белые шубы на солнце, когда, вытянув хвост трубой, вороватые зверьки убегали от меня меж снежных сугробов. А я вновь забирался наверх и начинал затяжной спуск, пока не добирался до южной оконечности острова, откуда далеко в море уходила узкая галечниковая коса.
На ней-то и устраивали ближе к осени лежбище моржи. Но в эту пору у косы можно было увидеть лишь заснеженные торосы, испещренные следами песцов.
От косы я обычно шел по льду вдоль отвесного берега острова, словно срезанного гигантским ножом. На темном срезе скалы отчетливо виднелись напластования пород, слагавших остров.
Здесь, на небольших выступающих карнизах, и предпочитали гнездиться обитатели птичьих базаров. Скалы были еще пустынны, ни одной птицы пока не было на острове.
В северной части остров повышался, скалы становились внушительнее. В одном месте они нависали над льдом, как нос гигантского корабля. На льду повсюду виднелись следы обвалов. Остров с этой стороны постоянно разрушался. Флаг-штурман полярной авиации Валентин Иванович Аккуратов, посетивший остров в тридцатые годы, говорил мне, что видел на острове металлический крест, поставленный якобы во времена Великой Северной экспедиции. Но я креста не нашел. Вполне возможно, что за сотни лет он передвинулся к берегу и рухнул вниз с очередным обвалом.
Ходить под скалами острова было опасно, об этом предупреждали всех приезжающих. И у меня не появлялось желания эти инструкции нарушать. Но мог ли я подумать, что как раз здесь найдет нужным устроить себе жилище белая медведица!
Безоружным я несколько раз обошел остров, не подозревая, что каждый раз прохожу мимо берлоги. Под скалами острова всегда было ветрено. Ветер буйствовал здесь даже тогда, когда повсюду стоял штиль, и в тридцатиградусный мороз он становился особенно ощутим. Идти приходилось нередко вполоборота, закрывая рукавицей лицо. И, возможно, я бы никогда и не узнал 60 о существовании «медвежьей квартиры» на острове, не решись выйти прогуляться со мной мой новый приятель-радист.
В огромном сугробе, за зиму выросшем под скалой, он сразу же заметил круглое отверстие, которое могло образоваться, на мой взгляд, от упавшего сверху большого камня. Товарищ решил это все-таки проверить. Уж такой он был человек, любитель докапываться до истины. Мои уговоры не рисковать на него не подействовали, и, сняв лыжи, на четвереньках он стал карабкаться по твердому снежному насту к подозрительному отверстию.