Озеро было почти спокойно. Пришла та торжественная послеутренняя тишина, когда все обитатели тайги уже ушли на покой, готовясь к вечернему бдению.
Капитан впервые подходил к берегу в этой крутой губе. Большие камни у подножия скал вошли здесь далеко в воду, пряча в ней свои гладкие спины, о которые сегодня так мирно плескались прозрачные гребешки. Капитан волновался.
— Боцман, набрасывай, набрасывай!
Мальчишка-боцман бросал к носу катера и потом быстро выбирал из воды тонкий узловатый канат с небольшой гирькой на конце. Пропуская сквозь пальцы узлы каната, он отсчитывал глубину озера.
— Два… Два… Два…
— Не ленись. Не ленись. Чаще набрасывай.
— Два… Один и восемь…
— Я кому говорю, не ленись!
— Один и восемь… Один и восемь… Полтора!
— Стоп… Бросай якорь!
Катер остановился, и солнце ярко сверкнуло на его белых бортах. Разгружались быстро и молча, и вот уже в последний раз шлюпка отошла от берега и прильнула к борту катера. Ее подняли лебедкой на палубу и крепко притянули к шлюпбалкам.
Понемногу набирая скорость, катер стал выходить из губы. С палубы громко кричали, желая нам всяческих благ на том необитаемом берегу, куда был только что высажен наш небольшой отряд. Боцман долго стоял на борту катера и с завистью смотрел на берег. Он мог снова увидеть нас не раньше чем через четыре месяца.
Четыре месяца мы будем бродить по горам, работать до изнеможения, мечтать у яркого костра, дышать всегда прохладным воздухом тайги, питаться ягодами, грибами, рыбой, звериным мясом и дикими травами. Мы расставались с обитаемым миром… Четыре месяца будем жить без беспокойства за опоздание на работу, без толкотни в автобусах и трамваях, без очередей в кино и поликлиники… словом, без всего того, что называется длинным нерусским словом — цивилизация.
На сто километров на юг и на сто километров на север не было ни одного человеческого поселения. Впереди лежали семьдесят пять километров водной глади, замкнутой широкой горной грядой. На западе огромным амфитеатром громоздились горы, покрытые таежными лесами. Казалось, что в эту сторону можно уйти на тысячи километров и но найти ни конца, ни края. Мы улыбались, как люди, перехитрившие весь мир.
Нужно было начинать новую жизнь. Вокруг, в нескольких метрах от воды, лежали баулы с продовольствием, спальные мешки, палатки, вьючные ящики с научным оборудованием, карабины, ружья и множество других предметов, необходимых в экспедиции. В синем мешке пряталась новенькая надувная лодка. Это было наше единственное средство сообщения, не считая пяти пар выносливых, как у верблюдов, ног.