Калеб творил глупости не вопреки взглядам Данте, а именно ради них. Данте требовалось отвлечься, и Калеб с радостью ему помогал.
Что еще важнее, Калеб через оскорбления предложил своего рода поддержку, в которой Данте нуждался, пусть Алесса и не понимала, в чем заключалась ее суть. Избранный для нее Фонте и ее избранная любовь днями напролет расстраивали физиотерапевтов и медсестер, которые подвергали их физическим нагрузкам и следили за их выздоровлением, и терзали друг друга причудливым соревнованием: они желали понять, кто креативнее сможет облечь свои страдания в ругательства.
Данте, знающий несколько языков, обычно побеждал.
Слава Богине, она едва ли притронулась к нему, когда он распахнул глаза на алтаре.
Задержи она руку на его коже дольше, и он мог бы умереть снова.
Когда он потратил последние остатки целительной силы, чтобы спасти ее, Данте, покидая мир смертных, забрал большую часть своего дара с собой. Последняя частица, эхо дара, перешла к ней уже после его смерти, который Алесса использовала – с небольшой помощью Богини, – чтобы вернуть к жизни тело. Но его сила не вернулась с ним.
Проглотив комок в горле, девушка заметила, как Калеб сделал неуверенный шаг, и прокричала несколько поддразнивающих слов поддержки. Он застонал и изобрел новое ругательство, вызвав у медсестры приступ хихиканья.
Наблюдая за Данте, опирающимся на изголовье ее кровати и погруженным в свои мысли, Алесса заставила жар в горле утихнуть.
Он был жив.
Она не могла к нему прикоснуться – по крайней мере, временно, – но он был жив.
Только это и имело значение.
Медсестра что-то сказала Данте, и он покачал головой, стиснув зубы.
Алесса поймала взгляд Калеба, и тот прикрыл лоб тыльной стороной ладони, изображая преувеличенный обморок.
– Смилуйся! Сестра, этот гиотте пытается меня убить! Дай мне передохнуть, зверюга!
Данте спрятал полуулыбку, когда Калеб принял помощь медсестры и, прихрамывая, вышел из палаты.
Он опустился на диван с гримасой боли и откинул голову на спинку со вздохом облегчения.
– Могу я тебе что-нибудь принести? – спросила Алесса.
– Нет, просто иди сюда, – пробормотал Данте. – Обещаю, буду держать руки при себе.
Алесса проверила, чтобы между ее перчатками и рукавами не торчало кожи, и после этого подошла.
– Я это уже слышала.
Когда она проходила мимо открытых балконных дверей, толпа внизу весело заголосила. Люди ежедневно собирались на площади, надеясь мельком увидеть своих спасителей на балконе, поэтому Алесса заставляла себя выходить к ним каждым утром и вечером, в то время как Калеб радовался и настаивал, чтобы его чаще подкатывали к окну и он мог помахать своим сторонникам.