— Я подтянутый мужчина весом в четыреста тридцать пять фунтов. А если буду придерживаться диеты, то к сентябрю надеюсь добрать до четырехсот пятидесяти.
— Я за вас беспокоюсь, — сказал я.
— Для такого нежного возраста, как твой, ты слишком много беспокоишься. Если ожирение — самое страшное, о чем нам следует беспокоиться, был бы идеальным. Но, наверное, ты заметил, что все обстоит несколько иначе.
— Да, сэр. Заметил.
В ведерке со льдом ждали своего часа пакет апельсинового сока и два пакета шоколадного молока. Еще Оззи привез два больших термоса с кофе. Он предложил налить мне чего-нибудь, и я выбрал черный кофе.
Кружка была большой и толстостенной, с надписью «Пико Мундо гриль» и логотипом закусочной, в которой я когда-то работал. Я рассудил, что она символизировала не только радость от моего возвращения, но и ненавязчивый совет вернуться к старой работе, пустить корни и прекратить блуждать в поисках тех вещей, что может дать только родной дом.
Подняв глаза, я увидел, что Оззи пристально наблюдает за тем, как я разглядываю кружку.
— Твое место здесь, Одди, — сказал он. — Рядом с теми, кто любит тебя больше всего на свете.
— Сэр, с нашей последней встречи вы не только набрали вес, но и превратились в медиума.
— Не нужно быть медиумом, чтобы понять, что у тебя на уме, Одди. Несмотря на твои заморочки, у тебя все на лице написано.
— Буду считать, что это комплимент.
— Это и был комплимент. — Оззи взял высокий стакан с шоколадным молоком, с наслаждением сделал два больших глотка, поставил его обратно и промокнул накладные усы бумажной салфеткой. — Когда ты позвонил, то говорил такими же загадками, как герои моих романов. С такой сдержанностью, словно использовал шифр. Почему нельзя было позавтракать у меня на кухне?
— Не хотел подвергать вас опасности, сэр. Вы уверены, что по дороге сюда за вами не следили?
Оззи вздохнул.
— Если бы за мной следили, мой дорогой мальчик, меня бы здесь не было. В какие неприятности ты вляпался на сей раз?
— Все те же, сэр. Сектанты, наподобие тех, что устроили стрельбу в торговом центре.
Оззи творил в «черном» жанре и, несмотря на пол ноту, считал, что при необходимости может состроить из себя крутого парня. У него и правда внушительные предплечья, да и храбрости не занимать. Однако, когда я упомянул о стрельбе в торговом центре, у него на глазах навернулись слезы, ведь в какой-то мере он был приемным отцом не только для меня, но и для Сторми, которая лишилась родителей в раннем детстве.
— Они не местные, — продолжил я. — И хотят устроить нечто такое, что события двухлетней давности покажутся безделицей.