На рассвете я все же задремал. Мне снились какие-то лихорадочные обрывки снов, скорее, это были видения, бессмысленные и никак не связанные друг с другом. Затем я так же внезапно проснулся. Маша лежала рядом с открытыми глазами. Очевидно, она пробудилась немногим раньше меня – во взгляде у нее была полная безмятежность.
– Привет, – сказала мне Маша и улыбнулась.
– Привет.
Я встал и начал одеваться. Маша смотрела на меня, натянув одеяло до самого подбородка.
– Ты уходишь? – спросила она тихо.
– Ухожу.
– Но ты… ты же вернешься? Правда?
Голос ее дрожал. В нем отчетливо слышались жалкие нотки. В этот момент я совсем не хотел ее, наоборот, она была мне неприятна. Даже противна. Я отвернулся от нее к окну.
– Нет, не вернусь.
– Но почему? Разве тебе было плохо со мной? – Она скинула одеяло и села на кровати, прекрасная в своей ослепительной наготе. Роскошные груди ее призывно смотрели прямо на меня. – Что ты молчишь? Скажи что-нибудь. Тебе не понравилось?
– Понравилось, даже очень. Но… – Я замялся, но лишь на секунду. – Но повторять не стоит.
– Почему? – Казалось, она ожидала этих слов. Во всяком случае, не видно было, чтобы она сильно расстроилась.
– Ты сама знаешь почему. Я… я тебе не нужен.
Маша опустила голову.
– Да, это так, ты прав, – проговорила она после долгой паузы. – Я хочу разлюбить Костю. Очень хочу. Хочу жить, не думая о нем каждый день. Но… не могу. Наверное, должно пройти какое-то время, как ты и говорил…
Рука болела все сильнее. Наверное, сломанные кости снова разошлись? Это было бы скверно. Мне хотелось побыстрей уйти отсюда, из этого милого, но насквозь гнилого гнездышка. Вернуться к Регине, проглотить обезболивающую таблетку.
– Прощай, – сказала Маша. – Спасибо, что спас. Я этого не забуду. И за остальное тоже спасибо.
Я почувствовал острое искушение открыть ей карты. Пусть знает, с кем провела сегодняшнюю ночь. Но я подавил в себе глупое желание откровенности. Все останется как есть. У меня у самого полно проблем, и они гораздо серьезней, чем Машина несчастная любовь. Много серьезней. Я кивнул ей на прощание и быстро вышел из комнаты. Так же быстро оделся и был таков.
Регина шла домой из школы. Сегодня у восьмого класса было сочинение по Гоголю. Ей не терпелось побыстрей проверить тетрадки. Гоголя дети не любят, считают его сложным и непонятным. Регина, как могла, пыталась донести до восьмиклассников всю красоту и поэзию гоголевского языка. Объяснить, что из него вырос впоследствии острый и сатирический язык Булгакова.
Сумка с тетрадями была чересчур тяжела для ее изъеденных артрозом рук. Регина то и дело останавливалась, меняла руки, ставила сумку на землю, пытаясь отдохнуть. Когда она в очередной раз встала посреди тротуара, сумка неожиданно сделалась легкой, совсем невесомой. Регина удивленно охнула и обернулась. Позади стоял Артем и улыбался. Ну как улыбался, просто растягивал губы, а лицо оставалось каменной маской.