— Вот сижу. Жду.
— Нас ждешь, дедуля?
— Нет, Анюта, не вас. — Показал пальцем на небо. — Жду, когда меня там на довольствие поставят.
Анюта снова его расцеловала:
— Дедуля, и думать не думай, не огорчайся, ты нас еще до-олго будешь радовать.
— А я вовсе и не огорчаюсь. — Дотронулся до головы. — Слава богу, крыша еще не течет. Ты Голсуорси, «Сагу о Форсайтах» читала?
— Слышала краем уха, — замотала головой Анюта, глянув на Вальдемара, который молчал. — Это о чем? Я, дедуля, учитель русского языка и литературы, но Голсуорси в программах теперь нет, упразднили.
— Ну, сага она и есть сага, о жизни, о судьбах. Я, конечно, сюжетов не помню, даже имена персонажей позабыл, читал-то полвека назад. А вот что в память врезалось, так это последний час главного героя. Осенью поздней, тепло укутанный, он сидел в кресле в своем саду. Пошел первый снежок, и постепенно снежинки на его лице перестали таять. Завидно! Вот так бы! Тихо, спокойно... — Вспомнил рассказ бывшего владельца этого дома, 94-летнего старичка, который на старости лет ударился в запой. — На Востоке старики уходят умирать в степь, сядут на камушек, и потихоньку сознание угасает. А я как в «Саге о Форсайтах» — в саду, в кресле.
На пороге дома появилась Зоя:
— Приехали! А я стол уже давно накрыла, вас с дороги потчевать. — Увидев в руках Вальдемара полиэтиленовую сумку, верно угадав ее содержимое и указав на нее пальцем, успокоила: — А эту провизию я в холодильник... Сергей Никанорович, подымайтесь.
— Вставайте, князь, на славные дела! — патетически произнес Никанорыч и, кряхтя, начал выбираться из кресла. Жестом отстранил Анюту, бросившуюся помогать. — Нет, нет, я сам. Слава богу, пока ноги держат.
За столом он сел на свое председательское место и, не торопясь трапезничать, принялся за стариковские расспросы:
— Ну, молодежь, как поживаете? Перестраиваетесь? Вам в самый раз, вы в дороге. А я у пристани, у меня, воленс-неволенс, моционы да рационы, — кивнул в сторону Зои, — мне перестраиваться поздно. Меня по возрасту с людских глаз уже убрали, в запас уволили. — Лукаво, даже хитро улыбнулся. — Правда, понимающие люди знают: в музеях самое интересное хранится в запасниках. А если уж про перестройку... Ваш приятель, запамятовал, как зовут, тонко подметил, что для понимания истинных намерений человека важно прислушаться не к тому, что он утверждает, а к тому, что он отрицает. Чаще всего через отрицание суть и вылезает. Знаете, как бывает: речи покаянные, да люди окаянные. Ну и с перестройкой так же. Вот и прикидывайте.
Анюта рассказала, что уже принялась за поиски работы — хотелось бы устроиться в школу поближе к дому. А Вальдемар, когда до него дошла очередь, не зная, о чем говорить, вспомнил давнее: