По настоянию хозяина, смущенный подобным вниманием к себе Ричард оказывается подле него, по другую же руку скромно присаживается тихий сын, так и не назвавший своего имени. Ада невольно прыскает в руку, наблюдая как напротив нее свое место со сдержанным сопением пытается занять Коннор — самый высокий среди собравшихся, и наконец стягивает с головы капюшон, прикрывавший волосы. Не от солнца, как делали гномы, а от них самих.
Рядом с ней, у дальнего от прочих края стола, устраивается Блез. Молчаливый, чтобы не выдать неугодного акцента, и большей частью смотрящий себе под ноги с прикрытыми глазами — своим главным эльфийским наследием. Оставшись наедине лишь с теми двумя гномами, что едва бывали на поверхности и наверняка не забирались по ней достаточно далеко, он чуть расслабляется и даже шепотом сообщает Аде:
— Что может быть глупее, чем принимать приглашение в место, где даже вилку красть без проку?
— Боюсь, нас не успели представить в этой суматохе, — сидящий во главе стола хозяин обращает на него внимание и гордо повторяет: — Мастер-кузнец Иол Гладор Пятый из Стеллунгфера, сын Иола Гладора Четвертого, нынешний глава своего славного рода и прямой потомок Квента Гладора Первого, его великого основателя. А это мой сын, — он кивает на потупившегося юношу, — ученик-кузнец Квент Гладор Тринадцатый из Стеллунгфера, мой наследник и…
— Блез Адан, — не выдерживает наемник, брови которого понемногу приподнимались с каждым новым титулом хозяев, — и сам был бы не прочь узнать, чей сын.
Ричард нервно кусает себя за нижнюю губу, а морщины на лбу старого гнома в один миг становятся еще заметнее:
— Неужели ваш отец вам не известен? Он погиб до вашего рождения?
— Возможно.
Ада подтягивает к себе блюдо с салатом, на вид показавшимся ей достаточно безопасным для начала трапезы. Среди неизвестной ей нарезанной листвы виднеется обычный размоченный нут и белые куски мягкого сыра. Изображая крайний интерес лишь к еде, из-под ресниц она украдкой наблюдает то за совершенно спокойным Блезом, то за крайне озадаченным гномом.
— Ну а ваша мать, — выдавливает тот, — она — достойная женщина?
— Ее я тоже не знаю, — не моргнув, сообщает наемник, а брови не видимого хозяину Коннора иронично выгибаются. — Кажется, ее унесла лихорадка во время эпидемии, да обретет ее бессмертная душа покой, но такова была воля наших богов. Я вырос в сиротском приюте при храме Тары и Тара, с тех самых пор они великодушно указывают мне мой путь в этом мире. И да хранят они вас в вашем путешествии от злого и завистливого взгляда Первых, добрый господин.