— У меня нет сына…
— Еще успеешь исправиться. И ты так уж сильно ко мне в другой раз не жмись, — Блез усмехается, — я с женатыми не связываюсь, но я не железный.
Непривычная краска еще даже не успевает залить лицо, когда дверь кабинета распахивается и выпускает наружу всех собравшихся.
Коннор боится вздохнуть слушая, как резко и торопливо шагает первый ушедший, а следом, с шуршанием и неразборчивыми перешептываниями, мимо гостиной проходят остальные. То, что о его присутствии в доме знает и помнит еще хоть кто-то, становится ясно лишь когда по доскам пола свою дробь простукивает трость, а на пороге появляется сам верховный жрец.
— О, — тот окидывает взглядом новых гостей, — славно, что вы пришли сами.
— Мы бы с радостью ушли, если нам это позволено, — в голосе Блеза слышится явный налет неприязни. — Мне бы не хотелось оскорблять ваш чудный дом своим присутствием.
— Сожалею, что так вышло, но традиции писаны не мной, а церковь и так уже достаточно позволила вам сегодня. И разве ваши боги допускают иноверцев в свои святилища? До нас доходят истории, что сами земли Феррана и по сей день противятся имперским переселенцам.
— Захватчикам, — не дрогнувшим голосом поправляет наемник. — В свое время мои боги приняли к себе и впустили в священные земли людей, которые пришли к ним с миром. Созданий ваших богов.
— Что ж, — жрец примиряюще вскидывает руки, — я волен в полной мере распоряжаться лишь собственным домом и его хотел бы предложить всем вам на эту ночь.
— Мы благодарны за вашу доброту, — Ричард чуть склоняет голову, — но мы и правда хотели бы покинуть Эрд немедленно и должны отказаться.
— Боюсь, вы не можете покинуть Эрд, — перебивает жрец и быстро добавляет, кивая на рыцаря и наемника: — разве только вы двое, если уж ваше желание столь велико. Этот юноша и юная мона останутся до утра.
— Зачем? — Коннор словно бы надеется на ответ отличный от того, что первый же пришел ему в голову.
— Церемония отменила ваш приговор и спасла от смерти. Она должна быть завершена сегодня, без каких-либо упущений. Обычно наше участие заканчивается за дверьми храма, но здесь я дал слово лично во всем удостовериться, чтобы избежать обмана и непочтения к законам наших богов. Как бы сказать? Единение Тары и Тара в их служителях должно свершиться сегодня не только на словах.
Рядом Ричард давится воздухом и заходится в приступе кашля, но замерший Коннор даже не смотрит на него. Ему кажется, даже там, на эшафоте, он чувствовал себя уютнее, чем чувствует сейчас. От неловкости и стыда огнем горят щеки и уши, будто он вдруг оказался перед всеми ними в самом унизительно-беспомощном состоянии, в котором только возможно было оказаться.