Помню еще какую-то бабу, с разбега заехавшую мне в живот, с которой я автоматически начал шутить шутками Сергея Довлатова, моего любимейшего писателя. Но если в ту минуту он за мной наблюдал, то, наверное, перевернулся в гробу от стыда.
Так или иначе, о Сюткине я вспомнил только тогда, когда уже подходил к двери своей каюты, — и то только потому, что услышал его голос.
— Спасибо, не хочу, — сказал Костя.
Я открыл дверь и встал на пороге, как статуя командора.
— Если вы о кофе, — сказал я, — то мне он будет в самый раз.
— Лапшин! — проговорила Рябинина, делая большие глаза. — Ты куришь?
В пальцах у меня все еще дымилась сигарета.
— Вы удивительно наблюдательны, — заметил я, кивая головой. — Но в голосе вашем чувствуется претензия. Или я ошибаюсь?
— Тебя что, так расстроило это происшествие? — с интересом смотрела на меня Рябинина.
— Тебе пора поменять место работы, — сообщил я ей. — Примитивность изложения и подачи материала твоей газеты влияют на твои способности мыслить прямо пропорционально.
— Пропорционально чему? — удивилась она.
Я сам запутался, но, чтобы не привлекать к этому факту излишнего внимания, просто сказал:
— Слушай, курю, да?
Костя вмешался:
— Хорошие сигареты, между прочим, иногда даже полезны — расслабляют.
— Ну, ты нам зубки-то не заговаривай, — перешел я, наконец, к делу. — Раскалывайся, подлюка.
— Лапшин! — возмущенно воскликнула Рябинина, за что моментально получила справедливое возмездие.
— А вы бы, гражданочка, вообще помолчали, — как можно насмешливее сказал я ей. — Вас, можно сказать, здесь не стояло, так что сидите и не трепыхайтесь. А то вот позову здешних блюстителей порядка и пожалуюсь, что вы здесь находитесь незаконно. С неким Левой Яйциным вы уже встречались, могу устроить еще одно рандеву.
Не зная, что от меня ждать, она испуганно замолчала, косясь на дымившуюся у меня в руке сигарету. Я сделал глубокую затяжку и, наслаждаясь положением и дымом, пошло пустил струю дыма в потолок.
— Нуте-с, голуби, — проворковал я. — Давайте посмотрим, что мы имеем.
— Я все объясню, — сказал Сюткин.
Я внимательно посмотрел на него. Не такой он был человек, чтобы оправдываться. В повседневной жизни он, конечно, был более мягок, чем требовалось, но если он что-то делал, то это было стопроцентно продуманное решение, а решений своих он не менял никогда, за что и пользовался моим вполне заслуженным уважением. Мне всегда хотелось быть чуточку на него похожим, чтобы на такую же чуточку побольше себя уважать, но что-то всегда мешало мне проявить к себе благородную требовательность, а именно этим похвальным качеством и обладал Костя Сюткин.