-- Кум, спишь ты?
-- A если не сплю, что тебе надо?
Ссуди своим ослом съездить в город.
-- Ах, кум, я сплю.
Что за поучение -- обманывать? притвориться сонным и отказать грубым и глупым голосом осла куму?..
J'ai du bon tabac dans ma
tabatière,
J'ai du bon tabac, tu n'en
auras pas.
J'en ai du fin
Et du rappé,
Mais ce n'est pas pour ton
vilain nez.
У меня есть славный табак
в табакерке,
У меня есть славный табак,
да не для тебя.
Есть хороший
И стертый,
Но не для скверного твоего
носа.
Что тут хорошего: дразнить табаком и упрекать носом?..
Давно уж я приметил, как приятно быть горбатым. Это что за непристойность? и как приучать ребенка насмехаться над безобразием, от коего не в нашей воле избавиться?.. Наши сказки о Бове Королевиче, о Евдоне и Берьфе, о Еруслане Лазаревиче, о Илье Муромце заключают нечто рыцарское, и ничего неблагопристойного в них нет.
Глава XXIV.-- Поведение.
Когда Луку Андреича брат записал в гвардию, то оставил жить в доме у капитана той роты, который был внучатный дядя недорослю, человек старый, расположенный умереть в гвардии, отказав полковничий чин в армии; он жил дома по старине, был хлебосол, комадир и наставник добрый. При Луке Андреиче оставлен был его дядька -- Анисимыч, у коего и деньги были на руках, и он, неохотно их давая молодому своего барину, приучал его нечувствительно к бережливости, а чтоб лучше отделаться в случае требований, имел всегда готовый ответ: "Деньги не мои; пожалуй, извольте брать, да ведь ябратцу отдам отчет, тогда не мне стыдно будет, хоть я за вас и дурное слово прийму". Да, в тогдашнее время и слуги подобные бывали и присмотр другой. Недовольно родные да и знакомые или сослуживцы старикам заступали их место у детей. Трактиров не знали; и если не можно никак было поместить у себя в доме, то заставляли молодых людей жить поблизости себя, чтоб иметь всегда под глазами. Беда, когда день не побывает -- заленился на службу или замотался: тотчас поучение и наказание. От этого самого молодые люди сохраняли нравственность, здоровье, честь, почтение к старикам и уважение к начальству. Долг этот обращался в привычку; им в голову не приходило, чтоб должность их, законами предписанная, и старый или заслуженный человек могли быть смешны; и, проводя молодость в сем честном житии, в совершенных летах они сами соделывались примерами, а в старости наставниками, возвращали внучатам правила, переданные им дедами,-- и вот этот-то долг красен был платежом. И так Лука Андреич ходил до смерти по стопам добродетели, молодым был замечен по службе исправностью, поведением, ревностью и отличной храбростью начальниками, был учтив, но не искателен, с подчиненными ласков, строг, всю жизнь весел, шутлив, хлебосол, защитник притесненных, благодетель бедных, утешитель несчастных. Офицеры, солдаты, слуги его и крестьяне называли отцом; и он точно был нежный отец для всех тех, кои от него зависели. Что же счастливее могло быть. Подождите, он еще жив.