Тойво, утонув в мягком кресле, кое-как из него выбрался и устроился на самом краешке. Он кратко, насколько это позволяло дело, обрисовал ситуацию с семьей Лотты и попросил совета, с какой тюрьмы начать свои поиски.
— Ну, зачем же самому искать? — возразил Рахья. — Для этого мы сейчас сделаем звонок, да не в тюрьму, потому что здесь нужно на высшее русское начальство выходить, а уполномоченному по транспорту. Если у тебя имеется номер вагона, он его судьбу в два счета выяснит.
— А при чем здесь вагон? — удивился Тойво.
— Да здесь теперь новая мода пришла: тюрьмы разгружать, — объяснил Эйно. — Вагон, в котором прибыла сюда твоя Лотта, не простой, его обратно в пассажирский либо товарный уже не переделают. Тюрьмы разгружают по, так называемым, «трудовым коммунам». Туда некоторых безвредных буржуев гонят на трудовую повинность. Чтобы искупили, так сказать, свое буржуинство честным трудом. Сейчас мы все узнаем.
Он привстал со своего дивана и осторожно, словно она из хрусталя, поднял с аппарата на столе телефонную трубку.
— Барышня, мне транспортный отдел, — сказал он в нее по-фински.
Та в ответ что-то хрюкнула, видимо — тоже по-фински.
— Конста, как жизнь? — заметил он и после некоторой паузы продолжил общаться с трубкой. — Сделай одолжение. Сейчас я тебе продиктую литеры вагона, отследи, куда он уехал, если уехал. Вагон — столыпинский. Пришел с Выборга вероятно месяц назад.
Так же осторожно положив трубку на аппарат, Эйно объяснил:
— Это Конста Линдквидст, тоже с эдускунты, ныне уполномоченный по транспорту. Наш человек в Петрограде. На него можно положиться. Едва обнаружит твой вагон — сразу позвонит.
— Спасибо, — сказал Тойво, испытывающий смешанные чувства: с одной стороны, надо было что-то делать самому, с другой стороны, когда за тебя что-то делают — это очень даже обнадеживает. Складывается ощущение товарищеского плеча, единомышленников, которые не бросят на произвол судьбы.
— Хорошо, — чуть кивнул головой Эйно. — Как я понял, у тебя из документов только финские бумажки?
— Ну, да, — согласился Антикайнен.
— Так дело не пойдет, — Рахья приоткрыл ящик стола и достал оттуда пару оттиснутых типографским способом бланков из плотной бумаги. — Вот — это теперь «мандат», такое изобретение вместо паспорта. Временное, конечно, но для нас в самый раз. То ли от mana (царство мертвых) происходит, то ли от чего-то не вполне цензурного. Впрочем, неважно. Главное в этой бумажке — круглая печать и подпись какого-нибудь вождя. Вот тебе с закорючкой Глеба Бокия и печатью с двуглавым орлом. Может, пока они свои оттиски еще не сделали, но и эта прокатывает.