От жара его рук кожа моих замёрзших ладоней теплеет, и это тепло проносится по всему телу мягкой волной. Отогревает… он отогревает меня. Просто своим присутствием. Я даже забыла, за что была так сердита на него. А ведь у меня была заготовлена длиннющая обличительная речь на случай встречи! Сейчас я не помню ни единого слова.
— Всему виной платье…
— Это не платье! Это преступление.
И что-то загорается в его взгляде такое, что заставляет меня смущённо вспыхнуть и потупиться.
— А впрочем, если ты считаешь, что мы выглядим подозрительно… потанцуешь со мной, Птенчик?
Нет, всё-таки ударить! Решаю я, глядя на самоуверенную ухмылку, которую заметно даже в этой ужасной накладной бороде.
— Какие могут быть танцы? Я же умираю от беспокойства! Тебе нужно срочно отсюда… и вообще я не собиралась сегодня… что ты делаешь?!
Не понимаю, как такое произошло, но пока я возмущалась, меня потащили за руку вперёд к другим парам. И мы, кажется, уже стоим в круге танцующих. Ну что за нахал!
А ведь теперь на нас смотрят ещё больше. И зачем я только сегодня так вырядилась!
Но взгляды соскальзывают с меня, больше не задевают. Я вообще забываю обо всём на свете.
— Какая же ты трусиха, Птенчик! До сих пор.
— От страха темноты меня ты вылечил, — бросаю обиженно, только чтобы скрыть волнение.
Моя правая ладонь взлетает в плену его ладони.
Только у настоящего Принца может быть такая королевская осанка — даже в этом шутовском костюме. Мы замираем на секунду прежде, чем сорваться в танце.
— От остальных вылечу тоже.
Движение ладони по моим волосам — от лопаток и вниз… Собственническое, уверенное… заканчивается на моей голой спине — и я вздрагиваю.
— Замечательное платье, — подтверждает своей вердикт Генрих. — Не терпится рассмотреть поближе.
И мы врываемся в танец. И мир кружится снова. И моя голова кружится тоже. И больше не могу думать ни о чём, кроме прикосновения ладони к обнажённой коже — непривычного, пьянящего, искушающего.
С трудом вспоминаю о том, что нужно контролировать лицо — иначе по написанному на нём смятению внимательный зритель может о чём-то догадаться. Цепляю церемонную улыбку, слегка отворачиваюсь. Щёки предательски горят, и это всё, что я могу сделать. Да ещё выбросила маску так не вовремя!
Пальцы его медленно проводят по моей нежной коже вдоль впадины позвоночника, будто пробуя её на вкус, и я понимаю, что необходимо срочно отвлечься.
— Такой безумный план… только тебе мог прийти в голову!
— Самый разумный и тщательно продуманный из всех моих, — усмехается Ужасный Принц, а его пальцы продолжают своё коварное дело. — Я превзошёл сам себя.