— Прекрати, Гадес, — сипел Гермес, опираясь на Аполлона. Златокудрый бог старался сдержать мою тьму. Ненадолго. — Подумай о матери!
— А вы много думаете о матерях? — скептически я поднял бровь, падая на свой трон, — Например о том что напугали до полусмерти будущую мать следующего правителя Аиды? Нет? А будущую спартанскую матерь?
— Брат, остановись, — Зюся растекался по мраморным плитам. Он уже несколько раз сползал вниз, по своей молнии. Руки громовержца ослабевали с каждой секундой, а в глазах плескалась паника.
Нет, я не собирался убивать. Я хотел проучить.
«Ты отрываешься на них, за то, что сам отрицал столько времени, — поучал меня голос Танатоса. — А ведь нужно было просто взглянуть в глаза своему страху и понять, что тебе не лгут».
«Лучше поздно, чем никогда», — отозвался я, наблюдая распластавшихся богов по полу.
Эдгард отделился от группы римских богов и направился к богам. Ближайшим к нему был Арес. Он взял его руку за кисть и стал считать.
— Пора, — хмуро отозвался он и, кашляя, вернулся к своим.
Соблазн протянуть еще немного и закончить начатое, был слишком велик. Просто передержать тьму… Чуть больше, чем нужно. И все закончится.
— Гадес! — окликнул меня Танатос, откуда-то издалека. Как будто из другой жизни, — Гадес! Одумайся! Они же все сюда переедут! Насовсем!
Что? Насовсем? «Оу! А у тебя есть красивые души? Только Гере не говори!» — потирал руки и кое-что еще дохлый в моих фантазиях Зюся. «А я устрою здесь храм мертвых искусств! Мы будем целыми днями упражняться в музицировании и стихосложении!» — представил я дохлого Аполлона. «Ребята! Наливай!» — орал дохлый Дионис. «Мммм! А я открою храм загробной любви!» — слышался голос дохлой Афродиты. Голоса смешивались, наполняя зал. Дохлые боги топтались, шастали по дворцу, галдели, что-то праздновали. Короче, Олимп переехал вниз. Караул!!! «Дядя, а у вас войну можно разжечь?» — послышался голос дохлого Ареса. Аааааааа!!!
— Фу! Фу-фу-фу-фу! — сдувал я тьму, очищая пространство, начиная видеть валяющихся у моего трона богов, — Фу! Не надо мне их тут! Пусть живут и здравствуют! Долго-долго! Но там! На Олимпе! Кыш-кыш-кыш!
— Гадя! — заорала Катриона и повисла у меня на шее, звонко чмокнув в ухо. И кто из нас двоих монстр? Древний титан оглох! — Так ты просто себе цену набивал?
— Катриона, — взвыл я, когда эта ламия вгрызлась мне в ухо, — Отстань!
— Все, теперь жениться придется, — радостно выдала Персик и схватилась за живот.
— Так я, — я не успел договорить. Громкий хлюп тихое «ой!» Персика заставили напрячься всех присутствующих.